Предисловие

Июнь 1790 года. Королевская семья находится во дворце Тюильри. Свободны ли особы голубых кровей? Трудно сказать. Они живут в шикарных покоях, на их содержание уходят огромные средства... Но господа лишены не только былого могущества, власти, но и права покидать дворец без предварительного разрешения. Монархи, считающие себя наравне с богами, не могут смириться с этой участью и готовят побег. У них есть верные друзья, готовые помочь покинуть эту «тюрьму» и вернуть власть.
А вот как разыграли этот эпизод участники форума ВФР.

Особая благодарность Мишлетистке, Резонеру и Эжену, которые отредактировали этот текст.


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


ЛЮДОВИК XVI , король французов

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА Лотарингская и Австрийская , королева Франции, жена Людовика XVI

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА, младшая сестра короля

ФЕРЗЕН, Ганс Аксель, граф, шведский дворянин

г-жа КАМПАН, Жанна Луиза, первая камеристка королевы

БАЙИ, Жан Сильвен, мэр Парижа с 1789 г.

ГУВЬОН , комендант Тюильри

ЛАФАЙЕТ Мари Жозеф, маркиз, сьёр Мотье , главнокомандующий Национальной Гвардией, генерал

САНТЕР, Антуан Жозеф , начальник охраны Тюильри, полковник Национальной Гвардии, парижский пивовар

ФИЛИПП, герцог Орлеанский, гражданин Эгалите , представитель младшей ветви королевской династии

Дофин, принцесса, гувернантка г-жа де Турзель, привратник Кампан, гвардейцы, дворцовый штат.


Париж, дворец Тюильри, середина июня 1791 года.

После переезда из Версаля в октябре 1789 года королевская семья обживает новую резиденцию. Прибывают придворные, кто не эмигрировал из страны в поисках безопасности. Штат камердинеров, камеристок, лакеев, кучеров, поваров заполняет помещения для прислуги. Вместо отстраненных лейб-гвардейцев стоят в карауле национальные гвардейцы Лафайета.

Из множества комнат Тюильри и Лувра для королевской семьи подготовлены: в верхнем этаже — спальня и зал для приемов короля, спальни его сестры, детей и маленький салон, на первом этаже — спальня Марии Антуанетты с приемной и туалетом, бильярдная и столовая. Оба этажа, кроме обычной лестницы, связаны друг с другом небольшой, новой лестницей, ведущей из покоев королевы в комнаты дофина и короля. Ключи от двери к ней имеются лишь у королевы и гувернантки детей.

В Тюильри королевская семья ведет тихое, спокойное и, возможно, более приятное существование, чем в помпезном Версале. После завтрака детей приводят в покои королевы, затем она идет к мессе, потом остается одна в своей комнате до обеда. После обеда королева играет с супругом партию в бильярд. До ужина король читает или спит, Мария Антуанетта на своей половине беседует с друзьями и доверенными лицами. После ужина в большом салоне собирается вся семья: кроме Людовика, королевы и членов их фамилии, бывают граф Прованский, брат короля, с женой, живущие в Люксембургском дворце, и некоторые из самых близких друзей. В одиннадцать ночи король и королева уходят в свои спальные покои. Размеренный обывательский распорядок дня не нарушается ни празднествами, ни какой-либо пышностью.


Пролог

Рассвет. Двор Тюильри пуст. На ступенях двое. Лицо женщины скрыто вуалью, в руке длинный белый конверт с круглой сургучной печатью без изображения. Мужчина в дорожном платье слушает, почтительно склонившись.


ДАМА под вуалью: Вы поедете прямо сейчас. Вот все бумаги, вас должны беспрепятственно выпустить из страны. Прибыв на место, отыщите Мерси. Вы должны помнить его в лицо... Конверт отдайте ему лично в руки. И передайте на словах... нет, ничего не передавайте! Да хранит вас Бог!

Гонец быстро исчезает. Дама бесшумно проскальзывает во дворец.

ПИСЬМО:Дорогой Друг! Вы, конечно, знаете о Нашем бедственном положении. Я прошу у Вас если не помощи, то хотя бы совета, ведь Вы мне никогда не отказывали ни в том, ни в другом. Жду от Вас известий и уповаю на Господа.
Мария-Антония


ДЕНЬ 1
Явление 1

Погожее июньское утро. Кроме национальных гвардейцев, несущих в данный момент службу, во дворе почти никого нет. Пройдет слуга, посыльный. Часы бьют 11.

У ворот во внутренний двор Тюильри слышен голос полковника САНТЕРА. Он отдает распоряжения лейтенантам национальной гвардии, разводящим караулы.


ГУВЬОН. (подходит, слегка сутулясь). Гражданин Сантер!

САНТЕР (начальственно). Ну?

ГУВЬОН. Вы приказали поставить еще караульных, а по сколько им пороху выдавать?

САНТЕР (окидывая его грозным взглядом). Сколько положено, столько и выдать! Это ж не в солдатики играть!.. (Сдвигает шляпу, отирает лоб платком, искоса поглядывая на коменданта.) Еще что скажешь?

ГУВЬОН. Всё будет сделано. (Хочет идти.)

САНТЕР. Погоди-ка, гражданин Гувьон... Тебя вчера во дворец вызывали?

ГУВЬОН (удивленно). Нет, гражданин... Зачем? Я - военный комендант, свечами и провизией не заведую.

САНТЕР (перебивает). И все же ты там был!

ГУВЬОН (старается скрыть замешательство). Нет, гражданин! То есть... да, был. Но совсем не долго. (Откашливается.) Кастелянша просила у меня немного сукна. Принцу захотелось мундир. Еще саблю просит.

САНТЕР. А если ему пушку захочется?.. (Решительно.) Все это глупости, гражданин Гувьон. Встречайтесь со своей любовницей в другом месте, здесь ты на службе.

ГУВЬОН (с достоинством). Гражданин Сантер, я свои обязанности выполняю. А что до принца, я сам слышал, своими ушами.

САНТЕР. Что? Где? От кого слышал?

ГУВЬОН. Что слышал?.. Мальчонка говорил, что поедет в крепость, где много солдат, и ему надо мундир, саблю и лошадь. Когда он гулял с гувернанткой в Тиволи, тогда и говорил... Хоть и принц, ему тоже играть охота.

САНТЕР (озабоченно). Лошадь... Лошадей нам и не хватает. Конные патрули только здесь да вокруг Манежа, а в предместьях пешком ходят. Хорошо, что сейчас спокойно. Ступай, гражданин Гувьон. И чтоб охрана не испытывала нужды ни в оружии, ни в порохе.

ГУВЬОН. Стараюсь изо всех сил, гражданин! (Когда САНТЕР отходит, у него меняется осанка и выражение лица, он уже не прикидывается глуповатым; о чем-то размышляет.)

Явление 2

Пока разговаривают полковник с комендантом, к воротам верхом подъезжает маркиз ЛАФАЙЕТ, бросает поводья подбежавшему гвардейцу и по ступеням взбегает во дворец. Караульный отдает честь и пропускает его. ЛАФАЙЕТ спешит - ему показалось, он заметил в окнах второго этажа кого-то из штата королевы. Обманувшись в своих ожиданиях, выходит на крыльцо и оглядывает двор.


САНТЕР. Приветствую вас, мой генерал!

ЛАФАЙЕТ (рассеянно). Полковник Сантер, я вас жду с докладом как обычно, в полдень.

Около ворот останавливается небольшая рессорная коляска, из нее выходит мужчина в дорожном плаще. Гвардейцы требуют у визитера пропуск, после недолгого спора разрешают пройти. Вновь прибывший - граф Ганс Аксель ФЕРЗЕН. Он явно не хочет привлекать к себе внимание, сухо здоровается с Лафайетом и не удостаивает внимания Сантера. Направляется во дворец, но его вновь задерживает охрана.


ЛАФАЙЕТ (дежурному гвардейцу). Пропустите графа... Его пропуск в порядке, я знаю... (дежурный хочет возразить) Выполняйте приказ!

САНТЕР (пытается вмешаться) . Гражданин генерал, охрана непосредственно только мне подчинена, вы знаете декрет Собрания!

ФЕРЗЕН спокойно и уверенно проходит во дворец.


ЛАФАЙЕТ (сдерживаясь). Гражданин Сантер, декретом Собрания и волей нации я главнокомандующий Гвардией, а посему мои распоряжения будут выполняться беспрекословно.

САНТЕР (его глазки становятся узкими, лицо багровеет. Но он тоже сдерживает себя). Мой генерал, я должен вам сказать, что распорядился усилить охрану Тюильри и проверять пропуска у всех без исключения. Это согласуется с распоряжениями и Собрания, и муниципалитета Парижа, и с волей народа... Мы не хотим, чтобы наследный представитель вновь оказался в руках интриганов! (С иронией.) Ведь вы, гражданин генерал, разделяете это мнение?

ЛАФАЙЕТ (понимает, что может разгореться серьезный скандал, и меняет тон). Вы настоящий патриот, гражданин полковник... Но граф Ферзен принадлежит к дипломатическому корпусу и потому лицо неприкосновенное.

САНТЕР (чувствует на своей стороне силу и наступает). Граф Ферзен не является официальным уполномоченным шведского короля!

ЛАФАЙЕТ. Гражданин Сантер... Вы бесспорно хороший гражданин и уже оказали нации важные услуги, но поймите, мы не можем не считаться с международной дипломатией. В которой есть свои законы, писанные и неписаные... Граф Ферзен представитель шведского короля, официально или неофициально, и мы обязаны относится к нему как к дипломату... (С иронией, повторяя интонации Сантера.) Вы же не хотите, чтобы о французах говорили как о варварах, не признающих международного права?

САНТЕР (не сразу находит что сказать). В таком случае... в таком случае, мой генерал, на то должно быть соответствующее распоряжение, подписанное вами, депутатами Собрания и гражданином мэром... Я, как и вы, несу великую ответственность. А если у меня нет приказа, я должен и буду действовать на свой страх и риск.

ЛАФАЙЕТ (смерив его взглядом, уверенно). Приказы будут... Вы ревностно несете службу, гражданин полковник. Относитесь к своим обязанностям так и впредь. При случае я доложу о вашем безупречном исполнении долга.

САНТЕР (лицо его принимает довольное и гордое выражение). Моя единственная цель - исполнять волю народа, мой генерал!

ЛАФАЙЕТ (уже с нетерпением). Вы можете идти, гражданин полковник. (Поворачивается и входит во дворец.)

САНТЕР (испытующе смотрит на закрывшиеся за Ферзеном и генералом двери). М-да... Красный маркиз все равно остается маркизом... (передразнивает) “Дипломатическое неприкосновенное лицо, официально или неофициально”! Официальный любовник королевы, вот кто он! И официальный враг французского народа.

Явление 3

Внутренние покои дворца. Небольшая приемная. ЛАФАЙЕТ сидит напротив лестницы, по которой должны спуститься дофин, принцесса и король. В Тюильри темно даже днем, он просит слугу принести свечей и пытается читать газету, но не может сосредоточиться. ФЕРЗЕН стоит в нише окна. Держится прямо, но можно заметить, что он устал и выдержал долгий путь.


ЛАФАЙЕТ (пытается начать разговор). Господин граф, мне жаль, что произошел такой инцидент... Национальные гвардейцы верны его величеству и своему долгу, вы должны это понять.

ФЕРЗЕН. Вы также, господин маркиз (с усталой иронией), верны своему долгу и присяге.

ЛАФАЙЕТ. Ваша колкость, господин граф, безосновательна. Вы видите в лице этих гвардейцев не наемных солдат, как швейцарский или фландрский полки, а французских патриотов, готовых защищать главу нации до последней капли крови, если потребуется, без всякого на то особого приказа и награды... Однако для вас как для дипломатического представителя Швеции я попытаюсь получить разрешение на свободный доступ в Тюильри. (наблюдает, какой эффект произведут его слова)

ФЕРЗЕН (про себя отмечает, что ЛАФАЙЕТ не возражает ни против обращения "господин", ни против титула маркиза. Не отвечает на обещание Лафайета, но тон его становится немного учтивей). Вы ждете аудиенции у Его Величества?

ГУВЬОН (заглядывает в двери). Гражданин генерал!

ЛАФАЙЕТ (вскакивает на ноги, подходит к коменданту и вытесняет его из приемной, говорит резко, но вполголоса). Что вы здесь делаете? Кто вам позволил войти?

ГУВЬОН (оправдывается). Я осмелился, гражданин генерал... потому что прибыли два депутата Собрания, у них срочное письмо для вас.

ЛАФАЙЕТ. Велите передать через дежурного офицера и ступайте на свой пост. (Возвращается в приемную.) Прошу прощения, граф... Я хотел бы сопровождать их величества к мессе... Об аудиенции я давно просил Его Величество, но пока не получил ответа... (Ждет, поймут ли его прозрачный намек.)

ФЕРЗЕН (внимательно наблюдая сцену между генералом и комендантом). Господин маркиз, я полагаю, Его Величество выслушает вас, когда сочтет нужным...

ЛАФАЙЕТ (подчеркнуто). Господин граф, я бы не позволил себе настаивать, если бы такой момент уже не наступил... Извините, я должен прочесть письмо. (Выходит.)

Явление 4

ЛЮДОВИК XVI, король французов, спускается по лестнице. За ним неотлучный камердинер и кое-кто из штата. Г-жа де Турзель, гувернантка, ведет дофина и принцессу. ФЕРЗЕН отвешивает глубокий поклон, почтительно и с достоинством.


ЛЮДОВИК (ни к кому не обращаясь). Сегодня славная погода... (Делает вид, что сию минуту заметил Ферзена.) Здравствуйте, граф.

ФЕРЗЕН. Ваше величество, прошу принять меня, когда будет вам угодно. Это письма (подает объемистый пакет) от короля Густава и из Вены.

ЛЮДОВИК (жестом приказывает секретарю взять пакет). Мы отправляемся к мессе. Угодно вам присоединится?.. После обеда, завтра, я приму вас. Мы должны ознакомиться с корреспонденцией. (Проходит дальше. Гвардейцы делают ружьями "на караул" и вытягиваются по стойке "смирно". Людовику явно нравится погода, он снисходительно смотрит на свою охрану, ласково - на расшалившегося принца, жмурит глаза от яркого солнца и не торопится забраться в карету, тем более что королева запаздывает.)

ФЕРЗЕН молча кланяется и пропускает короля со свитой, выходит следом. Ему нужен хотя бы небольшой отдых, к тому же для разговора с королем у него есть другие письма. Убедившись, что королева не появляется, а король делает вид, что его не замечает, он идет к своему экипажу.


ЛАФАЙЕТ (спешит к королевской свите). Ваше Величество!.. (Отдает поклон.) Прикажете сопровождать вас?

ЛЮДОВИК (равнодушно приветствует генерала). Как обычно, как обычно.

ЛАФАЙЕТ. Вы примите мой рапорт, ваше величество?

ЛЮДОВИК. Как обычно, генерал. (Тяжело забирается в карету, наполовину опускает штору и дает знак ехать.)

ЛАФАЙЕТ в досаде кусает губы, глядя вслед королевской свите, потом вскакивает на лошадь и шагом едет в сторону Манежа.

ГУВЬОН (издали наблюдает за всем происходящим, видит, что ФЕРЗЕН передал королю письма, но не рассмотреть ничего, ни расслышать с такого расстояния не может. Одному из караульных гвардейцев). Смотри внимательно кругом! А ежели увидишь, что проходила м-ль Жюли, кастелянша или же мадам Кампан, сообщи мне. ( Подумав, не спеша направляется в ту же сторону, куда скрылся экипаж Ферзена.)

САНТЕР находится ближе и слышит, как король назначил Ферзену часы приема. Он видел, что среди пакетов один с пометкой "Брюссель". Одновременно полковник следит за Лафайетом, читающим письмо из Собрания. Подзывает гвардейца и негромко дает ему приказания.

САНТЕР (сам с собой). А генерал-то наш кланяется, как китайский болванчик... Как будто не может дождаться вечернего рапорта, так и лезет на глаза... И с Ферзеном обходится разлюбезно... К чему это все?

ДЕНЬ 2
Явление 1


Комната МАДАМ КАМПАН, старшей камеристки королевы. МАДАМ КАМПАН недавно встала. Она в плохом настроении, в ее движениях заметны рассеянность и нервозность. Подходит к своему туалетному столику и замечает сложенное вчетверо письмо без адреса.

МАДАМ КАМПАН (читает). “Тот, кто хочет выйти незамеченным, должен позаботиться, чтоб не скрипела калитка и не залаяли собаки раньше времени”. Что это значит?.. (Медленно опускается на кровать с письмом в руках, несколько минут сидит неподвижно. Словно очнувшись, тревожно озирается.) Что же это?..

Явление 2


Послеполуденное время. В последние дни САНТЕР сделался подозрителен, лично проверяет караулы вокруг Тюильри и внутри дворца и старается услышать как можно больше. Теперь он стоит в тени, у входа со стороны площади Карусель.

К воротам приближается закутанная фигура, которая пробирается вдоль решетки, быстро обменивается с часовым условным знаком и подходит ко дворцу.


САНТЕР (выходя из своего укрытия, решительно). Эй, гражданин!

ФИЛИПП ЭГАЛИТЕ, герцог Орлеанский (откидывает плащ, которым прикрывал лицо). Гражданин полковник!

САНТЕР (с облегчением). Не узнал вас, гражданин. И то сказать, вы здесь не часто бываете

ФИЛИПП. И большого желания не испытываю. Я порвал со своими венценосными родственниками. И лучше чувствую себя среди друзей в кофейнях Пале-Рояля. Журналисты, писатели - интересный народ. Уж куда забавней, чем играть в трик-трак по маленькой да слушать, как наш августейший кузен выдавит за час два слова.

САНТЕР (кивками выражает согласие, но бдительности не теряет). Так что вас привело сюда?

ФИЛИПП (с таинственным видом) . Я хочу... предотвратить... государственную измену!

САНТЕР (приоткрыв рот) . Из-ме-ну???!!!

ФИЛИПП (встревоженным, торопливым шепотом) . Гражданин Сантер, я вас знаю как честнейшего патриота. То, что я вам скажу, должно пока сохраняться в тайне, ибо, если мы потревожим заговорщиков раньше времени, они уничтожат всех нас, всех защитников свободы...

САНТЕР (нетерпеливо) . Так я и думал! Я следил за генералом. Уже много дней он пытается втереться в доверие к королю... Он давно изменил делу революции и своей присяге!

ФИЛИПП (подхватывает) . Конечно, гражданин Сантер. Неудивительно, ему уже не верит ни король, ни нация. Хе-хе...

САНТЕР (с тревогой) . Но он главнокомандующий! Ему подчинена вся национальная гвардия, а он подчиняется лишь Собранию. Перед кем разоблачить этого фальшивого друга свободы! (постепенно говорит все громче) Между нами, гражданин мэр мне кажется очень уж вялым, трусливым и умеренным. А большая часть Собрания поддерживает генерала!

ФИЛИПП (с видом не менее озабоченным и одновременно плутоватым) . Хе-хе... Однако твои молодцы - гвардейцы, ребята из Сен-Марсо и Сент-Антуана... Они могли бы постоять за свободу, только дай им знак...

САНТЕР (убежденно) . Надо распространить весть о заговоре в секциях! Поднять народ!

ФИЛИПП. Правильно, гражданин!.. Однако измена таится и в самой гвардии...

САНТЕР смотрит на него с недоумением.


ФИЛИПП. Сегодня утром... одна особа получила некое письмо... и есть подозрение, что письмо это написано... кем бы вы думали?.. (Прерывает сам себя.) Мне пора, не надо, чтобы нас видели вместе.

Явление 3

Маленький салон на втором этаже, где по вечерам собираются члены королевской фамилии. ФИЛИПП располагается, как у себя дома, требует, чтобы слуга принес ему вина.

ЛАФАЙЕТ на белой лошади въезжает в ворота и спешит наверх, в надежде застать короля одного до вечернего рапорта.


ФИЛИПП. А вот и герой Старого и Нового Света... Добрый вечер, гражданин маркиз.

ЛАФАЙЕТ (надменно, с плохо скрываемым раздражением) . Здравствуйте, гражданин герцог. Не ожидал встретить вас здесь - вас, ярого борца против короля.

ФИЛИПП. Главное - не за что мы боремся, а против кого, не правда ли, сьер Мотье?.. Я вижу, что моему присутствию вы не рады, однако - сегодня - исключительный случай, и вы, возможно, перемените свое мнение и поблагодарите судьбу...

ЛАФАЙЕТ. Потрудитесь выразиться яснее.

ФИЛИПП (пожимает плечами) . К чему, если вы не доверяете моим словам?

ЛАФАЙЕТ (нервно) . Вы же собирались что-то сказать.

ФИЛИПП (доволен его смятением) . Поверьте, дорогой генерал, я не испытываю к вам ненависти, как и большой приязни, но мне жаль вас, единственного порядочного человека, запутавшегося в этих тенетах...

ЛАФАЙЕТ (с трудом подавляя волнение) . Что вы имеет в виду?

ФИЛИПП (отпивает из бокала, щурится на свет сквозь стекло и не спешит с ответом) . Что бы вы сказали, дорогой генерал, если бы... если бы кто-нибудь - не я, а кто-то заслуживающий безусловного доверия, - предоставил бы вам доказательства существующего заговора... а?

ЛАФАЙЕТ (стараясь выглядеть спокойным и показать, что не воспринимает слова Филиппа всерьез) . Уже два года мы только и слышим о заговорах. К счастью, немного из этих слухов подтвердилось.

ФИЛИПП. Не в последнюю очередь благодаря бдительности... нашей бдительности. То есть я хочу сказать, и вашей тоже... (Меняет тон, серьезно и сухо.) Один из гвардейцев замешан в планах похитить короля.

ЛАФАЙЕТ (в сильном волнении) . Похитить короля... при участии национальной гвардии... Это неслыханно. Гражданин, вы должны доказать столь серьезное обвинение!

ФИЛИПП. Я полагаю объявить об этом в Собрании и в секциях Парижа, назначить расследование, и когда все выяснится...

ЛАФАЙЕТ (быстро) . Нет! (На секунду задумавшись, другим тоном.) Нет, подумайте, речь идет о чести национальной гвардии. К тому же - у меня, по крайней мере - еще нет никаких фактов, а лишь ваши слова. Укажите прямо на изменников, и мы распутаем этот темный клубок... Но если сейчас довести это до парижан и до Собрания - поднимутся ненужный шум и возбуждение, а обстановка и так неспокойная... Обещайте не подливать масла в огонь!

ФИЛИПП. Мне-то есть, чем подтвердить свои слова - и это отнюдь не пустая угроза. (Наблюдает, как меняется в лице генерал.) Пожалуй, и ваше предложение не лишено разумности... Обратите внимание на тех, кто непосредственно охраняет Тюильри. И не посвящайте никого в наш разговор. (Умолкает и делает вид, что занят книгой.)

ЛАФАЙЕТ (бросает украдкой взгляд в зеркало, принимает внушительный вид перед тем, как войти к королю.) Прощайте, герцог.

ФИЛИПП пересаживается в кресло поближе к кабинету, потягивает вино с беспечным видом и прислушивается к разговору за дверью.


Явление 4


ЛЮДОВИК XVI, король французов (сидит в своем кресле у окна, расстегнув верхнюю пуговицу камзола. Вечер душный, ясный, далеко слышны звуки парижских улиц - цокот копыт, крики детей и торговцев, смутный гул голосов из открытых кофеен. Но всего отчетливей - шаги часовых и бряканье ружей). Входите, господин генерал. (Жестом приказывает секретарю занять свое место.)

ЛАФАЙЕТ. Ваше величество (с поклоном) , в Париже все спокойно, но наши агенты привезли известия о том, что в районе Шалона наблюдаются перемещения войск...

ЛЮДОВИК (в недоумении). Войск? Наших войск?

ЛАФАЙЕТ. Да, Сир. Несколько отрядов драгун и полк под командованием генерала Буйе.

ЛЮДОВИК. Вас удивляет, генерал? Меня тоже: ведь мы не ведем никаких военных действий... И не собираемся, не правда ли? (Изучает Лафайета из-под полуприкрытых тяжелых век.) От Шалона до границы не так близко, а Бельгия дружественна нам...

ЛАФАЙЕТ (после мучительного колебания) . Ваше Величество, предмет, о котором я должен побеседовать с вами, составляет государственную тайну... (Смотрит на секретаря и камердинера.)

ЛЮДОВИК. Вот как? (Дает знак своему штату удалиться.) Закройте двери, генерал. Итак, я вас слушаю.

ЛАФАЙЕТ (говорит торопливо, как человек, который боится, что ему не дадут высказать все). Ваше величество, я получил несколько секретных известий. И все сводится к тому, что существует опасный заговор. Эти маневры, необъяснимые в мирное время, инспирированы с тем, чтобы усилить смуту в народе и распространить слух, что Ваше Величество собираются... похитить.

ЛЮДОВИК (с добродушной усмешкой) . Ну, это было бы тяжеловато...

ЛАФАЙЕТ. Зато легко воспламенить умы и направить их по ложному пути, Ваше Величество!

ЛЮДОВИК. Да, генерал. Но разве тут можно что-либо поделать?

ЛАФАЙЕТ. Ваше Величество! У Вас есть основания быть недовольным мной, но именно сейчас я могу исправить ошибки, которые я допустил! Если вы позволите...

ЛЮДОВИК. Говорите же.

ЛАФАЙЕТ (с жаром) . Сир, Вы - восстановитель свободы французов. Увы, свобода - как пища для человека долго голодавшего. Если съесть много враз, она убивает. Так и наш народ, он опьянел от свободы... Но провинция не так развращена, мятежники сосредоточены в Париже и в Собрании. Вы должны покинуть их!

ЛЮДОВИК (берет с подлокотника стакан с прохладительным) . Что-то я не понимаю вас, генерал. Сию минуту вы мне говорили о каком-то заговоре, о похищении - и вдруг "покинуть" Париж!..

ЛАФАЙЕТ. Я имею в виду не похищение, не бегство, но свободный открытый выезд, в окружении преданнейших гвардейцев и лучшей части Собрания!

ЛЮДОВИК (пьет лимонад, совершенно спокоен) . Я верю, генерал, вами руководят высокие чувства. Но ваше предложение... оно действительно напоминает некую... ну, не государственную измену, а... какой-то химерический проект... Зачем мне выезжать из Парижа? Разве я не дома, среди своих подданных, в полной безопасности? Разве я не свободен?

ЛАФАЙЕТ (в отчаянии) . Ваше Величество, я бы оправдал ваше доверие!

ЛЮДОВИК (вздохнув) . Генерал... Надо признать, что сейчас Декларация прав, которую я утвердил, не распространяется только на одного человека в моем государстве, - на меня самого... Но то, что вы предлагаете... Вы знаете, я получил уже много таких предложений! Это лишь рассорит меня с моими подданными и разожжет пожар войны. Вы не думаете, что я этого хочу?

ЛАФАЙЕТ (растерянно) . Сир, ничтожная часть ваших подданных введена в злостное заблуждение, но это легко поправимо...

ЛЮДОВИК. Я верю вашей искренности, генерал... Если я когда-нибудь вернусь к этому разговору... (Не закончив свою мысль, начинает ворочаться в кресле и дает понять, что аудиенция окончена.)

ЛАФАЙЕТ с глубоким поклоном и отчаянием в душе молча отступает из кабинета.


Явление 5


В салоне перед кабинетом короля появляется ГУВЬОН, стараясь идти неслышно. ЛАФАЙЕТ, звеня шпорами, проходит по коридору, не замечая подслушивающего коменданта. ГУВЬОН не сразу замечает ФИЛИППА, сидящего в тени.


ФИЛИПП (зловещим шепотом). Гражданин комендант?

ГУВЬОН (вздрагивает от неожиданности) . Я... Я должен срочно передать генералу - в секциях опять назревают беспорядки, то есть... чтобы он распорядился усилить охрану... в общем... (путается в словах)

ФИЛИПП. Беспорядки? Неужто? (Про себя) Так быстро? (Вслух) Генерал здесь, это верно... А не заметили ли вы сейчас внизу еще чего подозрительного, а?

ГУВЬОН. Все это подозрительно!

ФИЛИПП. Например, генерал: как легко он дает свободный доступ к наследному представителю нации - разным проходимцам.

ГУВЬОН. Да, я обратил внимание, и доложил полковнику Сантеру...

ФИЛИПП. А он что?

ГУВЬОН (осторожно) . Я, право, не знаю...

ФИЛИПП. А представьте себе, гражданин комендант, что, если... ваш полковник... хе-хе... знает об этом деле больше вашего, и не только знает, но и...

ГУВЬОН (колеблется) . Нет, этого быть не может. Я сам был свидетелем, как гражданин Сантер требовал у генерала объяснений по этому поводу, и остался очень недоволен. А вот граф Ферзен - тут действительно все указывает на какой-то заговор!

ФИЛИПП (прикладывает палец к губам) . Тс-с! В этом-то и дело... Но вас может кто-нибудь опередить и сообщить об этом мэру, главнокомандующему, Собранию... еще и представить все так, будто вы были пособником. Понимаете, чем это пахнет?

ГУВЬОН (начинает дрожать) . Ваше сиятельство, я... не замешан в этом заговоре, я ничего не знаю, у меня лишь были подозрения насчет Ферзена. Я как раз собирался поставить в известность власти...

ФИЛИПП. Советую вам не торопиться. Кто знает, что на уме у генерала? у мэра? Но если готовится что-то эдакое... (Щелкает пальцами.) им надо помешать... (Напыщенно.) Вы можете спасти Францию, Гувьон... Идите, чтобы вас не заметили здесь.

ГУВЬОН (бледный как смерть) . Иду... (Уходит.)

ФИЛИПП (заглядывает через открытую дверь в кабинет короля) . Добрый вечер, Сир... Я полагал, на правах родственника и редкого гостя я смею просить вас меня принять?

ЛЮДОВИК (недовольно, но не резко) . Сегодня я не принимаю никого больше. Приходите завтра, кузен. (Вытирает платком лицо и направляется к лестнице, ведущей на первый этаж, в приемную королевы.)

ФИЛИПП не спешит уходить, прежде чем выйти из кабинета короля, окидывает взглядом рабочий стол, затем спускается на первый этаж.


Явление 6


Покои МАРИЯ-АНТУАНЕТТЫ. Дежурная статс-дама читает вслух. Королева усиленно делает вид, что следит за сюжетом, но мысли её далеко. В комнату входит сестра короля, мадам ЕЛИЗАВЕТА, приветствует королеву согласно церемониалу, глубоким почтительным реверансом.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (с облегчением делает знак прервать чтение). Рада видеть Вас, сестра... Как Вам спалось сегодня?

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Благодарю Вас, Мадам, я спала хорошо. (Бросает выразительный взгляд на дежурную даму.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (отсылает фрейлину, проверяет, чтобы та не подслушивала под дверью) . Елизавета, дорогая, я больше так не могу! Я знаю, что-то происходит... Король разговаривает с Лафайетом... Я бы многое отдала, чтобы узнать, о чём! Вам известны какие-нибудь новости?

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Прибыл наш милый (с иронией) родственник Филипп. Я видела его, когда шла к Вам. Он сидит под дверью Луи и потягивает лучшее вино. Он недобрый вестник, но боюсь, нам придется встретиться с ним.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Меньше всего мне бы хотелось сейчас видеть герцога Орлеанского. Это действительно так необходимо? Я сегодня ещё не здоровалась с детьми, как Вы думаете, Елизавета, они могут сейчас придти сюда или лучше подождать, пока маркиз Лафайет уедет?

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Думаю, стоит дождаться ухода Лафайета. Но вы спрашивали о новостях, я подумала, вы действительно хотите узнать их, Мадам.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Вам известно ещё что-то? Так говорите же скорее, дорогая! Вот видите, меня даже в краску бросило от нетерпения!..

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (прислушивается) . Кажется, генерал ушел. Послать за детьми?

Явление 7


ЛЮДОВИК (входит в комнату королевы) . Добрый вечер, сестрица. Мадам, добрый вечер. (Занимает самое просторное кресло, усаживается.) Чудесный вечер. (Убедившись, что кроме королевы и его сестры, никого нет, говорит другим тоном, но по-прежнему спокойно.) Вы слишком волнуетесь, мадам, и это не проходит незамеченным... Но что еще больше меня тревожит - это слухи... (Перебивает сам себя.) Вы ждете сегодня кого-нибудь?

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Нет, Сир, я никого не жду. Я лишь хотела поздороваться с детьми, но если Вы желаете, могу сделать это позже. Вы говорили о слухах...

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (садится на скамеечке возле короля, робко) . Сир, позвольте спросить… зачем приходил генерал Лафайет?

ЛЮДОВИК. Дорогая сестрица, я не питаю к нему ненависти... даже мне показалось, он был искренен... но он... (Подыскивает слова.) По-моему, он сам себя обманывает. У него давно нет власти над мятежниками, как он воображает. (Помолчав.) Лучше бы ограничить посещения, потому что это уже вызывает слухи и толки... о готовящемся отъезде... А, кроме того, мадам (поворачивается к королеве, как я и опасался, передвижения войск в Шало-сюр-Марн получили огласку. Граф Ферзен знает об этом?

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Мне неизвестно, знает ли об этом граф Ферзен. Я давно не видела его, Сир.

ЛЮДОВИК. Да, мадам. Я с самого начала опасаюсь, что это просочится наружу и только ухудшит наше положение... Наше - и вообще положение Франции.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Что вы решили, Сир? Наш план по-прежнему остается в силе?

ЛЮДОВИК (Елизавете) . Неожиданное сообщение генерала - я ведь впервые слышу о том, что Буйе начал какие-то маневры - меня заставляет отложить наше предприятие... (Королеве) Мадам, я убедительно прошу вас, найдите возможность передать графу, что его действия должны быть... должны быть согласованы с нами, и только после этого... Ну, скажите, как оправдать эти маневры? Слухи распространяются молниеносно.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Сир, но мы… не можем медлить! С каждым днем разложение в армии все сильнее. Еще немного, и наши охранники окончательно превратятся в наших тюремщиков. Я молюсь о том, чтобы Ферзен поторопился с приготовлениями.

ЛЮДОВИК (обеим женщинам) . Мы не можем медлить?.. А теперь, сударыни, послушайте меня. Вы твердите об опасности. Но настоящая опасность грозит нашим детям и вам в этом... э-э... предприятии. Между тем здесь - я не нахожу, что здесь так уж плохо... Мы под охраной, которой нет причин не доверять.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (почувствовав раздражение короля, переводит разговор) . А герцог, что привело его? В последнее время ему куда приятней общество парижских кабаков… (Стиснув руки.) Неужели он что-то подозревает?

ЛЮДОВИК (Елизавете) . Я отказался разговаривать с кузеном. Если он рассчитывает внушить нам страх, то напрасно... Он еще здесь? Взгляните.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Сейчас посмотрю.

Явление 8


МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА выходит из комнаты королевы и в коридоре сталкивается с Филиппом.


ФИЛИПП. Дражайшая кузина! (Отвешивает поклон.) Вы, кажется, как и ваш брат, не расположены меня видеть?

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (небрежно отвечает на приветствие, с сарказмом) . Милый кузен! Напротив, я только сегодня молилась о том, чтобы Господь послал вам всяческих благ. Теперь я смогу убедиться, слышит ли он мои молитвы!

ФИЛИПП (невозмутимо) . Благодарю, я чувствую себя превосходно, и этим наверняка обязан вам... Однако милейшая кузина родственные чувства побудили меня придти именно сегодня и именно сегодня дать вам... пару советов, которые вы вольны тут же забыть, как вам заблагорассудится.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с некоторым раздражением, про себя) . Ваши советы от лукавого. (Филиппу) Что вы хотите сообщить?

ФИЛИПП. Представьте, моя дорогая: в Париже только и говорят, что об отъезде наследного представителя! И откуда это им известно? Парижане настроены решительно. Как тогда... В октябре... И может быть, сьер Мотье, генералиссимус его величества, принимает в этом не последнее участие?..

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (стараясь придать голосу естественность) . Мы живем не в Париже, и не знаем, что там говорится, но уверяю Вас, никто не собирается покидать дворец. Напротив, Луи не хочет даже отпустить нас с Антуанеттой на мессу.

ФИЛИПП (продолжает, точно не слыша ее слов) . Подумайте еще вот о чем: прилично ли вашей семье, почти святому семейству, принимать помощь от чужестранца, к тому же... хе-хе... Известно, что вы не дали ни копейки на все расходы по этому предприятию. Прилично ли монархам одолжаться у какого-то шведского дворянина?.. Что говорит по этому поводу ваш Бог, мадам?..

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (при упоминании святого семейства лицо ее принимает строгое выражение) . Вы смеетесь над слишком серьезными вещами, кузен. Вы знаете, я не распоряжаюсь доходами Франции, а свои деньги стремлюсь направить на богоугодные дела... Ваши намеки, по меньшей мере - странны, по большей - оскорбительны.

ФИЛИПП (развязно) . Любезная кузина, я ведь ни о чем не выспрашиваю у вас. Но уж я-то знаю обо всем, что говорится в Париже и в Тюильри тоже - вы в этом убедитесь еще не раз... наконец, третий мой совет. Если уж вам... хе-хе! захочется подышать свежим воздухом полей Марны, то вы, мадам, будете лишь помехой. Чем легче экипаж, тем быстрей он движется... Прощайте, дражайшая кузина. Мой поклон ее величеству!

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с благочестивым видом) . Прощайте, пусть Господь простит вам ваши прегрешения. (Убедившись, что Филипп ушел, возвращается в комнату королевы).


Явление 9


Слышится осторожное поскребывание в дверцу, находящуюся за портьерой. Привратник Кампан, доверенное лицо Его Величества, подает записку и тут же исчезает.

ЛЮДОВИК (берет письмо, читает и сминает бумажку) . Граф Ферзен едва ли сможет быть сегодня... После официальной аудиенции я не имел возможности поговорить с ним, но - он передал письма. От Мерси, мадам. (Подает ей конверт.) Ваш бывший посланник тоже советует осторожность. Как и я… (Грузно поднимается с места.) Я полагаю, мы должны быть осмотрительны во всем, мадам, что касается безопасности наших детей, прежде всего, и нашей чести. Генерал Лафайет прав, говоря, что мы не должны бежать... Тут есть над чем подумать. Спокойной ночи, мадам. (Целует руку королеве и выходит.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (взволнованная, входит) . Филипп ушел, но перед этим осмелился дать мне несколько "советов". Мне кажется, он уже видит свои выгоды из нашего отъезда. Боже, как жаль, что я всего лишь слабая женщина, и мне не дано защитить Вас, моя дорогая сестра, и Вашу семью!.. (Уронив руки, без сил.) У меня страшно разболелась голова! Если я понадоблюсь вам, дорогая сестра, то буду у себя (Уходит.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (оставшись одна, торопливо распечатывает конверт. Читает письмо Мерси, бывшего посланника Австрии при французском дворе) .

“Дитя мое! Ваша мать выказала мне величайшее доверие, поручив оберегать и направлять Вас, едва Вы были оторваны от родины. Увы, я должен признать, что старания, прилагаемые мною, не принесли тех сладких и достойных плодов, прочного покоя, счастья, твердого и разумного правления, коих мы вправе были ожидать. Но я заклинаю Вас не предаваться отчаянию, ибо оно ввергает нас в еще большие ошибки. Ваше предприятие было бы оправдано, если бы Вы показали всему миру, что подвергаетесь унижениям и не свободны в своих действиях. В этом смысле Ваш отъезд после инцидента в Сен-Клу был бы опасен, но обоснован. Теперь же у Вас нет повода, и Ваш отъезд будет расценен ВСЕМИ как позорная измена долгу и сану, и не возвысит Вас в глазах Европы. Более того. Гг.Полиньяк, граф д`Артуа и прочие особы, покинувшие ранее Францию и обосновавшиеся здесь [в Брюсселе и Кобленце], откровенно выражают чувства, недостойные тех милостей, которыми были осыпаны. И я опасаюсь, что в случае Вашего появления они не окажут Вам должной поддержки и уважения. Единственным надежным пристанищем может служить двор Вашего августейшего брата. Но тогда - тогда Вы будете совершенно лишены возможности влиять на события и мнения во Франции. Дитя мое, я верю, что Вы никогда не прибегните к средству, против которого предостерегала Ваша мать, - к войне. Умоляю Вас, дитя мое, вновь: смирите Вашу гордость, взгляните в глаза суровой судьбе. Сколь бы ни было Вам горько, Ваше спасение в том, чтобы найти компромисс с взбунтовавшимся Парижем, усыпить бдительность новой власти, восторжествовать над ней не силой, но мудростью. Ваш Мерси”.

ДЕНЬ 3


Явление 1

ФИЛИПП Орлеанский ждет в приемной короля. Наконец секретарь открывает перед ним одну половинку дверей и вводит в кабинет.


ФИЛИПП (издевательски-вежливо). Кузен, я пользуюсь вашей добротой - или неосторожностью - вы пообещали принять меня сегодня...

ЛЮДОВИК XVI, король французов (от кузена его отделяет огромный письменный стол, заваленный бумагами. Спокойно). Я обещал - я не нарушаю своего слова.

ФИЛИПП. И не нарушите, кузен? Никогда? Ни при каких обстоятельствах?

ЛЮДОВИК. Чтобы быть верным своему слову, надо хорошенько подумать, прежде чем его давать.

ФИЛИПП (насмешливо). Н-да, кузен, хорошенько подумать... Но не все так рассудительны.

ЛЮДОВИК (достает табакерку, невозмутимо и в то же время без обиняков). Вы пришли с миром или с войной? Вам нужны деньги? Вы знаете, что кроме средств, отпускаемых нам по цивильному листу, у нас ничего нет.

ФИЛИПП (глазки его вспыхивают от алчности или злобы, но он смеется). Я знаю, что вы не вольны ни в средствах, ни в чем другом... И стараетесь, чтобы участь ваша была еще горше.

ЛЮДОВИК (чем злее становится ФИЛИПП, тем более спокойным и даже приветливым кажется король). Всегда есть причины быть недовольным своей участью, особенно для человека слабого и подверженного страстям.

ФИЛИПП (резко меняет тактику). Вы правы, кузен. Вы не так уж близоруки, как о вас говорят. (Делает паузу, чтобы Людовик уловил новый тон.) Этот человек слаб и одержим бесом тщеславия.

ЛЮДОВИК будто невзначай берется за колокольчик, чтобы вызвать камердинера; словно раздумав, придвигает к себе книгу в кожаном переплете и пока молчит, не проявляя большого интереса.


ФИЛИПП. Вы не хуже моего знаете все его “заслуги”. Он допустил вторжение в Версаль. Где он был, когда громили отель “Кастри”?.. А в феврале - он не только не отстоял ваших людей, но и участвовал в их изгнании!.. А главное - его поведение в тот день, когда взбунтовались Генеральные Штаты!..

ЛЮДОВИК (с рассеянным любопытством поднимает глаза). Вы говорите о генерале Лафайете?

ФИЛИПП (злобно). Раз вы так хорошо узнали его по моему описанию, значит, вы признаете его вину!

ЛЮДОВИК (задумчиво). “Вину!” Вину?.. А может быть, ошибку?

ФИЛИПП (с кривой улыбкой). Кажется, ваше мнение о нем сильно переменилось, Сир? Давно ли?.. Со вчерашней аудиенции?

ЛЮДОВИК (кротко выслушивает герцога и даже забавляется этим, хотя имеет возможность выставить того вон в любую минуту). Благодарю, кузен, вы учите меня ценить искренность и прямодушие. И отличать добрые советы от дурных... Я вас не удерживаю, ступайте. (Звонит. Слуге.) Проводите герцога Орлеанского. (Подает маленькую записку, адресованную казначею.)

ФИЛИПП. Поберегите свою щедрость, кузен, для своих истинных слуг и советчиков! (Гаерски раскланивается и уходит.)

Явление 2


ЛЮДОВИК один, чуть усмехается. Он похож на удачливого охотника, загнавшего косулю. Но, подумав о неотложных делах и вопросах, мрачнеет. Посматривает на часы.


Граф Аксель ФЕРЗЕН (входит в сопровождении секретаря). Сир... (Отвешивает глубокий поклон.)

ЛЮДОВИК (говорит негромко, ровным голосом, без всякого выражения, так что если бы кто-то подслушивал их, то вряд ли разобрал, о чем речь). Граф, вчера я получил полуофициальное сообщение от своего главнокомандующего о маневрах войск в департаменте Марны... Это тем более вызывает толки, что генерал Буйе пользуется крайней нелюбовью в народе еще со времен Нанси. Для меня это было полной неожиданностью. (Смотрит на графа, ожидая ответа.)

ФЕРЗЕН (почтительно, но без робости). Сир, военный эскорт должен сопровождать Вас от крепости Монмеди, в крайнем случае - от Шалона. Населению этих мест следует сообщить, что ожидается денежный транспорт, который охраняют драгуны.

ЛЮДОВИК (поразмыслив). Возможно такое объяснение. А полк Буйе?

ФЕРЗЕН. К моей досаде, Сир, Буйе начал передвижение без согласования. Я же, как раз, намеревался просить Ваше Величество... Чтобы оправдать военные маневры, должно быть скопление войск у границы... достаточно одного австрийского корпуса, чтобы придать действиям Буйе цель и смысл... Сир, Вы можете заверить императора Леопольда в необходимости такой меры, а также Ваших соотечественников.

ЛЮДОВИК (откинувшись на спинку кресла). Такая мера, граф... такая мера не поможет нам, а лишь затруднит наше предприятие... Достаточно одной вести о присутствии Австрии на наших границах и Париж охватит паника... Страх, граф, делает людей иногда более решительными, чем что-то другое.

ФЕРЗЕН (вежливо и настойчиво). Вы правы, Сир. Поэтому все должно произойти как можно скорее... (понижает голос) Закончены все приготовления. Герцог Шуазель встретит Вас около Сен-Мениуль, Буйе - в Меце... Инсценировка на границе позволит не только оправдать концентрацию войск, но и стянуть туда дополнительные силы... Часть корпуса графа д`Артуа, переодевшись в форму национальной гвардии, ночью перейдет границу и соединиться с драгунами.

ЛЮДОВИК (вдруг начинает тихо смеяться) . Знаете, граф, это похоже на маскарад... (Серьезно) Я не хотел бы оскорбить вас сомнениями - я знаю, какие трудности и риск вы взвалили на себя. Но... видите ли, граф... (Пауза) Я не могу обратиться с такой просьбой к императору, потому что он считает нас, как он неоднократно заявлял, пленниками собственного взбунтовавшегося народа, неспособными на самостоятельное решение. Я не могу обратиться и к своему брату, ибо - я это говорю без задней мысли - мы осуждаем тех своих подданных, которые сеют сомнения и смуту, и осуждаем их тем строже, чем выше их положение, так как они обязаны подавать пример верности и послушания своему государю...

ФЕРЗЕН (не обнаруживая своего смятения). Я убежден, Сир, Вы примете самое верное из возможных решений... Позвольте мне удалиться? ЛЮДОВИК (мягко, точно он и сам огорчен, что оставил графа без окончательного ответа). Благодарю вас, Ферзен. До свидания.

Явление 3


ФЕРЗЕН (один. Он не сразу покидает дворец, надеясь увидеть Ее Величество или мадам Елизавету, успокоить их тревогу, хотя сам он далек от спокойствия. Думает вслух). Снова ничего не решено, а время уходит!.. И что означает предупредительность маркиза де Лафайета? Не кроется ли в легкости, с какой он предоставил мне свободный доступ во дворец, коварной ловушки?.. (Обнаруживает письмо, полученное утром, он еще не успел его прочесть.) Мадам Кампан, старшая камеристка Ее Величества, ее почерк... (Нетерпеливо взламывает печать.) Неужели настроение короля переменилось? Быть может, новые подробности плана... (По мере чтения лицо его вытягивается, брови хмурятся.)
“Я решилась написать вам! Мое письмо посвящено не побегу, нет! Я хочу открыть вам свою тайну! Я выбрала неподходящее время, но я боюсь, что больше никогда не смогу этого сделать! Все это время я мучаюсь от любви к вам! Нет, я не прошу взаимности! Я бы никогда не посмела причинить боль королеве, которую так люблю, и которую так любите вы. Просто меня переполняет столько чужих тайн, что держать в себе свою тайну, нет больше сил! Прошу вас, не сочтите за оскорбление мою любовь к вам! Мне достаточно лишь лицезреть ваш прекрасный облик, слышать ваш чарующий голос! Целую ваши руки - мадам де Кампан”.
(далее рисунок в виде сердца со стрелой). Ах, мадам, до того ли сейчас!..
(Комкает письмо, но, подумав, разглаживает. Находит в маленьком бюро полупустую чернильницу и лист обычной почтовой бумаги.)

Явление 4


МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (входит в комнату в глубокой задумчивости). Кто здесь?

ФЕРЗЕН (неловко прячет записку, поднимается с места и склоняется перед Елизаветой). Мадам, добрый вечер... Я только что был принят Его Величеством.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Простите, если помешала вам, граф. Как вы нашли Его Величество?

ФЕРЗЕН. Мадам, я дал Его Величеству объяснения по поводу военного эскорта.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (оглядываясь, не подслушивает ли кто). Граф, мне нужно серьезно с вами поговорить. Вчера я имела небольшой разговор с кузеном Филиппом, и он обнаружил слишком много осведомленности о наших планах. Я уверена, что вы осторожны, и преданны Их Величествам, но умоляю вас, действуйте как можно тише! Людовик встревожен излишними разговорами, он не хочет участвовать в этих делах. Впрочем, полагаю, вы это уже услышали.

ФЕРЗЕН (старается не обнаружить перед Елизаветой тревогу) . Я не думал, что это настолько серьезно... Знаете ли вы о том, что маркиз предоставил мне - без всяких с моей стороны просьб и намеков - свободный доступ во дворец? Я удивился такой любезности, а теперь, теперь мне это кажется лишь звеном в цепи. Мадам, мы должны приготовиться к худшему. Очевидно, ваш кузен и маркиз преследуют одну цель и достигают ее разными путями. Зная предусмотрительность Его Величества, они играют на этом.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Насколько я поняла, Людовик и генерал имели вчера долгую беседу, которую вероятно и подслушал Филипп, я видела, он сидел в приемной, и мне показалось, слишком близко к двери. Но, как ни странно, Лафайет внушает мне больше опасений… не имея реальной силы, он, тем не менее, опасен. Я хочу лично переговорить с братом, и умолять его прислушаться к словам Антуанетты, но - прошу вас, поддержите ее. Она изнемогает от страха и одиночества, один Бог знает, как терпелива эта женщина!

ФЕРЗЕН (с глубоким, хотя и сдержанным выражением). Мадам, нет необходимости уверять меня в последнем... Я готов предпринять все, даже невозможное, но без согласия Его Величества не поможет ни наша решимость, ни преданность ему. Поговорите с ним, я сам хотел просить вас об этом! О чем говорил ему генерал, кроме перемещения войск и как это могло повлиять на его решение? Если же окажется, что мнение Его Величества неизменно... тогда... тогда решить должна Она. Мы можем переправить Ее Величество и дофина, поскольку наибольшая опасность угрожает им.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (ее лицо выражает решимость и скорбь одновременно). Граф! Подумайте, если Антуанетта и наследник ускользнут, Людовику уже не удастся сдерживать мятежников. Мы можем спастись, только уговорив короля. Иначе парижская толпа и чужестранные монархи сами начнут решать судьбы Франции. И Небо будет им судьей! Прощайте, граф, пойду, попытаю счастья у Людовика, а вы навестите Ее Величество! ФЕРЗЕН. Возможно, мой совет продиктован лишь горячим участием и печалью перед столькими несчастьями... Горе - плохой вожатый. До свидания, мадам. (Рыцарски наклоняется над ее рукой.)

Явление 5


ЛЮДОВИК XVI просматривает почту. Одни письма бросает в корзину, другие раскладывает по стопкам: финансы, министерство, Собрание, дипломатическая переписка. Два письма он откладывает в сторону - от Генерального совета коммуны Парижа и от мэра г-на Байи.


ЛЮДОВИК (секретарю). Напишите господину Байи, что я приму его завтра. (Камердинеру) Мадам у себя? Она еще не выходила после обеда?.. Я буду в малом салоне, попросите мадам де Турзель привести туда же принцессу и дофина.

Явление 6


МАДАМ КАМПАН (с волнением распечатывает письмо Ферзена. Читает).
“Мадам! Позвольте мне видеть в Вашем доверии ко мне залог Вашей беззаветной преданности Ее Величеству. Ваше горячее сердце и ясный ум делает Вас первой Ее помощницей и опорой. И я всю оставшуюся жизнь готов благословлять Вас, если наши труды не окажутся напрасными. Исполненный почтения А. Ф.”

МАДАМ КАМПАН (Ее лицо становиться мрачным, разочарование сменяется злостью.) О, как я ненавижу ту, которой обязана всем. Ненавижу за то, что она королева, за то, что в опасности, за то, что слепа!.. (взволнованно ходит по комнате, со слезами ярости) Как мне сейчас хочется открыть все вождям черни, рассказать об этом побеге!.. Нет, нельзя, нельзя!.. На что я надеялась? Что он падет к моим ногам? Надо отдать Акселю должное, он дал вежливый ответ. Даже отказа в этих ледяных словах не прозвучало. (Садится к столу и некоторое время сидит неподвижно, уронив голову на руки. Потом, словно очнувшись, неуверенными движениями придвигает к себе бумагу, перо.)
“Достопочтимый граф! Прошу простить меня за это проявление чувств. Напряжение последних дней дало о себе знать, я сама не знала, что пишу! Нечистый дух водил моей рукой. На данный момент меня беспокоит Лафайет. Этот человек ищет сближения с королевой. Не знаю можно ли ему доверять. На мой взгляд, такой союзник нам не повредит. Чернь его слушает, он может быть нам полезен. Хотелось бы узнать ваше мнение относительно этого. С поклоном, мадам де Кампан”.
(Сложив письмо треугольником и запечатав, кладет в тайник.)

Явление 7


МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА входит в приемную Людовика и ждет секретаря. Ее щеки пылают от волнения после разговора с Ферзеном.


ГОЛОС КОРОЛЯ (судя по всему, настроение у него добродушное). Кто там?

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (заглядывая в кабинет). Это я, Сир! Могу я немного поговорить с вами?

ЛЮДОВИК XVI, король французов (сидит на диване, одетый по-домашнему. Принцесса Мария-Тереза прикорнула возле него с книгой, на ковре возится с солдатиками Луи-Шарль). Входи, сестрица. (Приподнимается и целует ее в лоб.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (тепло улыбается и ждет разрешения сесть). Милый брат, я вижу, сегодня ваше настроение лучше! Может быть, Ферзен привез хорошие новости?

ЛЮДОВИК. Садитесь, садитесь, моя милая... Я получил много новостей... Граф Ферзен - я ценю его преданность и ум. Но то, что он советует, для нас. (Со вздохом) невозможно. Невозможно, сестрица.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с нежностью смотрит на племянников). Дети, вы не могли бы оставить нас наедине с Вашим отцом? Луи, я вижу у вас какие-то новые мысли. Вы поделитесь ими со мной?

Детей уводят. Несколько минут король и его сестра неловко молчат.


ЛЮДОВИК (видит, что она в затруднении). Вы читали газеты и памфлеты, присылаемые нам из-за границы. Кто бы ни были их авторы, но вдохновили их наш брат, граф д`Артуа, госпожа Полиньяк... (С грустью) Мы попадем в атмосферу еще большей ненависти и злобы, нежели тут… Новые мысли... новые мысли... Вы знаете, сестрица, я часто перечитываю древних историков. Это настраивает ум, и начинаешь лучше понимать то, что происходит. С нами. Сейчас... В конце концов, ни я, ни королева, ни вы не будем целиком ответственны, если парламент не сможет управлять. Народ очнется от своего заблуждения и вернется к законному государю... Если они окажутся мудрыми и ловкими - я лишь порадуюсь за своих подданных.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (доверительно и порывисто, понимая, что грубо нарушает этикет). Луи, я хочу поговорить с тобой не только как твоя подданная, но и как твоя сестра, которой ты заменил отца. Ты знаешь, как я предана вашей семье, но сегодня я могу наговорить много горьких и неприятных слов, и заранее прошу за это прощения. Посмотри вокруг! Наша жизнь с каждым днем все хуже и мрачнее. Ты отдал нации, этой новой королеве, часть своих неотъемлемых прав. Ты покорно переехал в Париж, когда площадной оратор Марат поднял толпу против Версаля. Ты вежлив с Лафайетом, ты миришься с Конституцией… А чем отплатило тебе их Собрание?

ЛЮДОВИК (с неуклюжей нежностью). Дорогая моя Лизет, я надеюсь, ты поймешь меня как никто другой... Я никому иному и не доверил бы этих мыслей. Наверное, я был плохим отцом своему народу, если стало возможно все это... Быть может, теперь мой долг - искупить нашу беспечность?.. Быть может, на то Божья воля?.. И главное, моя добрая сестрица: я предпочитаю твердо знать, что мой сын наследует корону, чем подвергнуть его будущность и самую жизнь риску. Вот этого-то, боюсь, и не видит Антуанетта... (Отворачивается, достает платок и вытирает лоб.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (взяв Людовика за руку). Корону?! Луи! Жалкие шесть миллионов, которые через несколько дней ты получишь по цивильному листу. Вот все, что они готовы дать. Думаешь, этого хватит, чтобы спасти нашу жизнь, когда разъяренная толпа снова ворвется во дворец? Мы живем в четырех стенах, но даже отсюда видно, как ухудшается жизнь в Париже. Бумажные деньги обесцениваются, продукты дорожают. Еще немного, и толпы вновь будут требовать хлеба. На сей раз, у нас нет Мирабо, который мог бы завоевать внимание толпы. На сей раз, они послушают Робеспьера, Демулена, других, для которых Вы, Ваше Величество, лишь досадная помеха на пути к власти. А Ваш кузен Филипп или граф Прованский с радостью присягнут им на новой конституции.

ЛЮДОВИК (его установившееся было душевное равновесие нарушено, он теряется, но вновь собирается с мыслями). Именно, именно, дитя мое. Бегство унизит нас в глазах открытых врагов и мнимых союзников. Это так. Мы откроем дорогу брату или кузену, или еще кому-то... Хлеб? Хлеб будет тогда, когда не будет постоянной угрозы войны, и я об этом сказал... Да, кажется, сказал графу Ферзену... Чем скорей будет выработана конституция, тем скорей все успокоится. Установится порядок, изберут новое Собрание. По новой избирательной системе, туда не будет доступа голодным проходимцам, которые за кусок хлеба готовы кричать против чего угодно.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (почти в отчаянии). Напрасно ты так доверчив. Вкус власти, который ощутили эти вожди, слишком привлекателен. Они уже не смогут остановиться, и будут требовать еще и еще... Мы должны воспользоваться моментом, пока французские войска еще преданны Вам. Да, они уже дали присягу Собранию, но генералы, дворяне, народ в провинциях, понимают, что Вы божий помазанник и не должны покоряться бунтовщикам. Вы должны бежать и, как это ни горько, вернуться в Париж с армией: только тогда будет обеспечена Ваша жизнь и корона Дофина!

ЛЮДОВИК (став вдруг замкнутым). Сестрица. Я убежден, что добытая ценой крови французов корона не принесет счастья моему сыну... Прости, дитя... (Как улитка, уходит в раковину.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (еще не замечая перемены в настроении брата) . Вчера, когда я говорила с Филиппом, он осмелился сделать мне несколько смутных намеков, и должно быть, сам того не сознавая, проговорился, что Вам следует бежать как можно быстрее. Я не знаю, что сказал вам Лафайет, но, мне кажется, и он, и Филипп будут не против, за определенные посулы, скрывать ваш отъезд.

ЛЮДОВИК (сухо). Я подумаю. Еще есть время. Подумай и ты. Обратись к господу, чтобы он внушил нам благое решение... Скажи Антуанетте... Или нет, не надо. Ей и без того тяжело. Спокойной ночи. (Тяжело поднимается.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (рыдает, не в силах больше сдерживать слезы). Я каждый день молюсь за всех нас, но небо глухо к моим молитвам… Господь, зачем ты оставляешь меня в такой тяжелый момент! Луи, Луи, не время играть в государя. Спасай себя, супругу и дофина! (Вытирает слезы и выходит.)

ДЕНЬ 4

Явление 1

ГУВЬОН приходит во дворец раньше положенного часа, суетится; раздав все поручения, нервно шагает в своей комнатенке, то и дело прислушиваясь к бою часов и шуму у ворот Тюильри.

ГУВЬОН (вынимает из-за пазухи свежий номер “Друга народа”  и пробегает его глазами). “…Его [короля] силой хотят вывезти в Нидерланды под предлогом, что дело Людовика 16 - дело всех королей, а вы слишком глупы, чтобы воспрепятствовать этому. Парижане, безрассудные парижане, я устал вновь и вновь повторять вам: стерегите как следует короля и дофина, держите под замком австриячку, ее невестку и всех членов семьи; потеря одного-единственного дня может оказаться роковой для всей нации…”!

САНТЕР входит в комнату коменданта. За ним, чеканя шаг, трое гвардейцев.

САНТЕР (не здоровается с комендантом, а гвардейцы окружают его). Именем народа Франции!.. 

ГУВЬОН (пятится к окну). Гражданин Сантер! В чем дело?  

САНТЕР (зычным голосом, так что слышно во дворе). Дело - в государственной измене, господин комендант!  

ГУВЬОН (берет себя в руки). Гражданин Сантер! Не делайте глупости... Отошлите солдат и объяснимся спокойно. Разговоры о государственной измене не требуют столько свидетелей.  

САНТЕР (как разъяренный бык). Ах ты предатель! Ты еще смеешь говорить о свидетелях! (хватает его за отворот мундира и трясет).

ГУВЬОН (с трудом вырывается). Да отпустите же, черт подери!.. Отошлите солдат и поговорим спокойно. Дело действительно не терпит.  

САНТЕР (слегка поостыв. Гвардейцам). Ждите за дверью... Ну? Ты станешь отпираться, что ты пособник и шпион Ферзена, что ты помогал камеристкам выносить из дворца вещи, что ты знал о готовящемся похищении короля, и молчал, что ты написал на меня донос в муниципалитет?! 

ГУВЬОН. Если помнишь, гражданин, я говорил и о Ферзене, и о подозрительной беготне прислуги, и о том, что принц просит саблю - что ты мне ответил, а? Ничего? Ничего! Ты знал о пособничестве Лафайета, а кому ты об этом сообщил? Никому!.. Ты говоришь, донос. А что я должен был сделать, кого ставить в известность о таком деле - генерала, что ли? А может, прямо королю сообщить?..  

САНТЕР. Ты несколько дней следовал за Ферзеном как тень!  

ГУВЬОН. Правильно - потому что я его выслеживал! Я видел, он пользуется квартирой одной эмигрантки. Туда приходят подозрительные личности, явно переодетые дворяне. Оттуда рассылаются записки. Одну я даже перехватил, но она... (Разворачивает письмо.) Ни черта тут не поймешь...   

САНТЕР (все еще недоверчиво). Ты выследил их - а зачем? Ты хотел получить выкуп за свое молчание, вот что! Я знаю, кто подкинул письмо камеристке!

ГУВЬОН (совершенно овладев собой, хладнокровно и решительно). Слушай, гражданин Сантер! О письме я впервые слышу. Где оно? Ты его видел?

САНТЕР. Письмо? Да!.. (Подумав) Впрочем, не видел. Но я знаю, что письмо было!

ГУВЬОН (усмехнувшись). От кого знаешь?

САНТЕР. От истинного патриота и нашего друга!   

ГУВЬОН (лихорадочно соображает). От гражданина Эгалите, верно? Я ведь тоже говорил с ним, и он... (внезапно озарен) Гражданин Сантер, никакого письма я не писал. Клянусь! А молчал, пока не убедился, что все так и есть, заговор существует... Я отнес вчера в ратушу письмо гражданину Байи, он ответил, что приедет сюда. Сам. Просил его ждать и охранять наследного представителя с семейством, чтоб муха не пролетела.   

САНТЕР (напряженно думает). Гражданин Эгалите был здесь, верно! Откуда же он знал про письмо?.. И старался отвести все мои подозрения на генерала... (Взбешен) Арестовать их всех к дьяволу!   

ГУВЬОН (понижая голос). Стеречь их! И ждать мэра. А если прибудет генерал, и Ферзен, или Филипп Орлеанский, или кто еще, под разными предлогами не выпускать. Согласен, гражданин? (Протягивает руку.)   

САНТЕР (шлепает по его руке широкой ладонью). Дело говоришь! А ведь я тебя заподозрил!   

ГУВЬОН. (серьезно) Читал статью Марата? Кто-то его надоумил поднять тревогу.   

САНТЕР. (с гордостью) Кто-кто - я!.. То есть мы. Я глотку сорвал на заседании секции, доказывал, что короля хотят увезти. А Филипп наверняка распространил известие среди своих друзей, журналистов.   

ГУВЬОН. Ладно. Затаимся - и ждем.

 

Явление 2

Кабинет ЛЮДОВИКА XVI. Мэр Парижа БАЙИ, ученый и астроном, прибывает на аудиенцию точно в назначенное время.

БАЙИ. Благодарю, Ваше Величество, что Вы нашли возможным принять меня.

ЛЮДОВИК. Да, господин Байи. Я подумал, что вы поможете решить один важный вопрос.

БАЙИ. Ваше Величество, важный вопрос меня заставил искать встречи с Вами.

ЛЮДОВИК. Это знаменательно. Как прежде обращались за успокоением и мудростью к священникам, так теперь – к людям науки.

БАЙИ. (не без гордости) Ученые не отрицают Бога, они лишь стремятся познать его творение – Природу… все заблуждения происходят от невежества либо от неведения.

ЛЮДОВИК. Либо того и другого вместе.

БАЙИ. И последствия таких заблуждений бывают ужасны… (Помолчав.) Ваше Величество, я не мечтал о такой чести – стать мэром нашего величайшего города, и эта честь тем выше, что меня облекли доверием сами парижане… Я могу сказать, что дожил до седых волос, ничем не запятнав своей совести и своих рук… (Откашливаясь.) Мой долг предписывает мне не оставлять без внимания ничего, что касалось бы мира, порядка и безопасности народа и его верховного представителя, как бы ничтожны и даже смехотворны ни казались некие мелочи. Ко мне стекаются самые разнообразные сведения и слухи, и моя обязанность – отделить истину от лжи. Поэтому я (внушительно) должен спросить Вас, Ваше Величество, по всей совести: известно ли Вам, что существует заговор, направленный на то, чтобы увезти Ваше Величество из Франции?.. (Дает королю возможность думать и решать и продолжает говорить сам.) Ваша мудрость скажет Вам, к каким ужасающим событиям мог бы привести столь безрассудный шаг… И даже самих слухов о таком злоумышлении будет достаточно, чтобы Францию вновь потрясали смуты.

ЛЮДОВИК.  Да… Да, господин, Байи. Я так и думаю (он кажется совершенно искренним), что это принесло бы одни несчастья. Я не знаю ничего о заговоре, но если бы знал, я постарался бы предотвратить его сам. Однако, господин Байи,  моя семья чувствует себя изгнанниками в собственной стране, в собственной столице. (Скорее с грустью, чем с обидой.) Злоба, низвергающаяся на нас ежедневно из речей и газет, приводит в уныние моих близких и огорчает меня самого. Как представитель нации, я имею право быть под защитой закона, как и все мои… то есть все прочие граждане, и не должен подвергаться оскорблениям. Скажите, господин Байи, какое вы видите средство установить порядок и покой в Париже, в государстве?.. Если это действительно зависит от меня, я обдумаю ваши советы.

БАЙИ. Если бы я осмелился давать советы Вашему Величеству, то я… я бы сказал, что надо успокоить народ, рассеять все сомнения относительно Ваших намерений.

ЛЮДОВИК. Но как это можно сделать? Я утвердил Декларацию, я отказался от права абсолютного вето, я переехал сюда – и в самом деле чувствую себя здесь ближе к своему народу, чем в Версале. Я не вмешиваюсь в работу Ассамблеи и стараюсь понять, чего же нужно моей стране?

БАЙИ. Ваше Величество, Ваша добрая воля не подлежит сомнению. Но трудности все возрастают и не исчезнут, пока не будут предприняты экономические реформы.

ЛЮДОВИК. Но я не занимаюсь этим. Это компетенция министров.

БАЙИ. Министры, Ваше Величество, очевидно, не вполне понимают свою задачу и устремления Вашего Величества.

ЛЮДОВИК. Хорошо. Министров можно сменить. Что дальше?

БАЙИ. Сменить министров на таких же не имеет смысла, Ваше Величество. Нужно, чтобы они приняли свой пост с чувством ответственности и клялись не языком, а сердцем, употребить все знания свои и таланты на благо нации.

ЛЮДОВИК (с интересом). В ваших словах, господин Байи, есть много разумного… Хорошо, я велю в трехдневный срок подготовить доклад о новом устройстве министерства и новых обязанностях.

БАЙИ (очень доволен ходом разговора). А далее, Ваше Величество, Вы не должны сами себя изолировать от народа. Обратитесь к народу через газету, выступите в Собрании, успокойте умы, объявите о своих намерениях… Вы по приезде в Париж вместе с мадам Елизаветой поступали очень мудро, помогая выкупать имущество бедняков, - Вас будут почитать, Ваше Величество, как заступника бедных… И к Ее Величеству народ готов проявить великодушие, если она поддержит добрые намерения Вашего Величества и не даст повода заподозрить ее в сочувствии изменникам и эмигрантам…

ЛЮДОВИК. То, что вы говорите, господин Байи, мне нравится. Вы рассуждаете без горячности и печетесь не о своей выгоде (вздохнув), а об общем благе… Пройдемте в сад, там нам не помешают продолжить беседу…

БАЙИ, опередив камердинера, открывает двери и выходит следом за королем в маленький тихий садик во внутреннем дворе.

 

Явление 3

САНТЕР (Гувьону). Я-то думал, мэр приедет с депутатами, возьмет с собой наших офицеров, да и встанет перед Луи, как в Судный день!  

ГУВЬОН (ужасно волнуется, но пытается быть хладнокровным). Вы меня давеча трясли, гражданин Сантер, а что толку? Если король все знал, его надо взять с поличным. Ну а может он ни сном, ни духом, а это все происки австриячки?  

САНТЕР. Быть не может, чтоб король не знал про заговор! Что же тогда за король у нас, которым вертит баба! 

ГУВЬОН. Тише, гражданин. Скоро всё выяснится...  

САНТЕР. С час назад я видел старшую камеристку. Все мелькала в окнах этажа, где австриячка. Послать туда кого-нибудь посмотреть? А вдруг у них есть еще какой тайный ход? 

ГУВЬОН. На этот счет можете быть спокойным. Будь там тайный ход, Жюли бы давно мне сказала... Суетится мадам Кампан... Это для нас хорошо.

 

Явление 4

ЛАФАЙЕТ (на белой лошади, в парадном мундире, с саблей, начищенной до блеска, приближается к воротам Тюильри. Привратнику Кампану). Доложите Его Величеству и Ее Величеству, что я прошу принять меня по чрезвычайно важному делу! 

Генерала Лафайета просят подождать, поскольку Его Величество занят с мэром, а Ее Величество еще не вставала

САНТЕР (Гувьону). Вот и генерал... На чьей он стороне? 

ГУВЬОН. Ей-ей, гражданин, ну и любопытны же вы... Сказать по правде, генерала мне жаль. Он всегда хорошо относился к солдатам. Не будь он маркиз, был бы хороший гражданин.  

САНТЕР. Ну а если австриячка со своей компанией умудрилась и его запутать в свои планы? Не сносить ему головы. Может, лучше его сейчас арестовать, да помешать ему натворить каких-нибудь глупостей?  

ГУВЬОН (поколебавшись). У нас таких полномочий нет. Только шум поднимется раньше времени. Я останусь здесь, отсюда все хорошо видно, а вы идите сменить часовых.

 

Явление 5

Видя, что его не принимают, ЛАФАЙЕТ решается на последнее средство и, не думая об опасности, пишет королеве записку. Подумав, генерал тщательно складывает листок и надписывает: "Мадам Кампан! Передайте Ее Величеству это короткое послание человека, всецело преданного, и помните, что в ваших руках честь и жизнь не только моя, но и их величеств!"

МАДАМ КАМПАН (она отдала необходимые распоряжения и села передохнуть, на коленях у нее шкатулка с документами. Достает из корсажа письмо Ферзена и перечитывает). “Мадам! Если бы небу было угодно возложить на меня все заботы и тревоги, уготованные Вам и Ее Величеству, я принял бы их с легким сердцем. Прошу Вас, мадам, хранить терпение и быть утешительницей Вашей госпоже. Сегодня Вы должны переправить в условленное место оставшиеся вещи их величеств и шкатулку с документами. Г-н Леонар будет ждать Вас, как прошлый раз, в наемном экипаже… Маркиз де Лафайет ... не знает о нашем предприятии, но ему стала известна досадная поспешность Буйе и Шуазеля, и он не замедлил донести об этом Его Величеству. Какова была цель маркиза - шантажировать Его Величество или туманно предложить свою помощь? Я не решился спросить напрямик... Возможно, пустив в ход свои тонкие способности, Вы сумеете узнать больше... С почтением А.Ф.  Post-scriptum: Предупредите Ее Величество, что я буду в два часа пополудни”.

МАДАМ КАМПАН (повторяет с горечью и насмешкой). “Быть утешительницей госпоже” - я все время была утешительницей. Я превратилась в бессловесную рабыню, которая выполняет чьи-то поручения! Парижским гризеткам веселее живется!.. (Подавляя чувства.) Ферзен просит меня узнать, что хочет Лафайет. (Раздумывает.) А надо ли? он сам сегодня все скажет, может быть…  (Возвращается к письму.) О каких “тонких способностях” он говорит?.. Может, когда все закончится, Аксель обратит на меня внимание? Нет, вряд ли. Он полюбит эту куклу еще больше! Другое дело, если все сорвется… Мне надо будет уехать… ему тоже… Интересная мысль!.. Нет, это уже подлость… Но ради любви, никто не узнает... (Ее взгляд падает на газету.) “Друг народа”. Какое глупое название! (Читает.) Друзья черни, оказывается, умны, они догадываются обо всем. Как глуп двор!.. А тут есть адрес автора? Вот если бы написать ему пару строк... (Встает, встряхивая головой, словно отгоняет назойливые мысли. Смотрит на часы. Около зеркала она останавливается, внимательно изучает свое отражение. Открывает пудреницу, берет кисточку и делает несколько движений. Насильственно улыбается зеркалу.)  И вот верная мадам де Кампан готова служить королеве!

Горничная приоткрывает дверь и подает записку от Лафайета.

 

Явление 6

Приемная перед покоями королевы. ЛАФАЙЕТ стоит у окна, скрестив руки. Входит МАДАМ КАМПАН.

МАДАМ КАМПАН (надменно). Господин маркиз! Я давно ищу встречи с вами…

ЛАФАЙЕТ. Я к вашим услугам, мадам…

МАДАМ КАМПАН (говорит поначалу сдержанно, постепенно все более резко и взволнованно) Моя цель – преданно служить Ее Величеству и оберегать ее. Я хотела бы понять, какие цели преследуете вы? Чем вызвана ваша ненависть к Ее Величеству?.. Почему вы приняли на себя эту незавидную роль тюремщика? Неужели вас радуют наши страдания? Вы и так многого добились. Чернь любит вас, а мы получили лишь ненависть! Вы хотите занять место короля, это очевидно!

ЛАФАЙЕТ. Ваши упреки слишком суровы, мадам!.. Они причиняют мне боль, они… обнаруживают,  какая глубокая пропасть разверзлась, благодаря ложным понятиям и обманчивым слухам, а также недобрым советам, между их величествами и мной…

МАДАМ КАМПАН. Если бы вы смогли развеять мои подозрения! (Опускается на козетку, поощряя его говорить дальше.)

ЛАФАЙЕТ (искренне, с воодушевлением). Вы ставите мне в вину популярность среди народа. Но, скажите, сударыня, как иначе я мог бы поставить, хотя бы такой тонкий, заслон меж их величествами и разбушевавшимся мятежом? Однако я всегда помнил о своем месте и не употребил ничего во зло Его Величеству и себе во благо… (Полагая, что настал решительный момент.) Вчера я открыл свои мысли Его Величеству и был выслушан им. Вы понимаете, что я не могу разглашать содержание нашей беседы, разве что Его Величество сочтет нужным это сделать сам, в кругу верных и преданных его подданных. Однако мой долг – предостеречь вас и Ее Величество относительно распускаемых кем-то слухов о готовящемся похищении королевской семьи. Каждый шаг их величеств, каждая мелочь может быть истолкована как доказательство побега, и сдержать последствия этих подозрений будет невозможно. Вместе с тем я далек от мысли, чтобы Его Величество не то что питал, но и согласился выслушивать столь недостойные предложения о побеге. Я же со своей стороны всегда готов предоставить свою шпагу и свою жизнь! Вы можете читать в моем сердце как в раскрытом письме, сударыня. И если моя искренность не оказалась напрасной, я прошу Вас передать мои заверения в преданности Ее Величеству.

МАДАМ КАМПАН (с большим трудом удерживается, чтобы не начать разговор о побеге). Маркиз, как бы мне хотелось верить вашим словам. Но… меня сковывает недоверие. (Говорит вкрадчиво, пытаясь совладать со своими чувствами.) Королева, которую я столь люблю и которой служу со всей преданностью, не хочет и не может вам верить. Ваши слова благородны, но это всего лишь слова, обещания и клятвы!.. (Пауза) Только действием вы сможете доказать свою преданность королеве, только действием вы развеете мои подозрения. А иначе - один Господь знает, не плетете ли вы за нашей спиной интриги, не готовите ли нам погибель. (Мрачно, сжимая губы.) Мы однажды доверились Мирабо. Но он вел двойную предательскую игру, он служил черни как нам! Как бы повернулась судьба, если бы он был жив. Спас бы он нас? Или послал бы на смерть?

ЛАФАЙЕТ (горячо). Сударыня! Я прошу вас доложить обо мне Ее Величеству, чтобы, наконец, мои обещания перестали быть лишь пустыми словами и превратились в действия! То, что я могу предложить, не роняет достоинства монархов, не противоречит закону и указует мятежникам на скорое и строгое возмездие. (Более официально.) Я покорнейше прошу Ее Величество выслушать меня и тогда решать.

МАДАМ КАМПАН (более дружелюбно). Видит Бог, я хочу верить вам. Однако моя госпожа так напугана, не знаю, осмелится ли она принять вас! Умоляю, раскройте мне свою тайну, я верю вам, и хочу, чтобы двор считал вас своим другом! Вы тот спаситель, которому можно доверять! (Смотрит в лицо Лафайету и выделяет интонацией каждое слово.) Если Ее Величество отвергнет ваши призывы, обратитесь ко мне. В моем лице вы найдете верного друга и союзника!

ЛАФАЙЕТ, обнадеженный, почтительно кланяется и выходит.

МАДАМ КАМПАН (одна). Выслушает она вас, как же, надменная дурочка. Но мое дело – выполнять поручения, а не давать советы!.. (Уходит.)

 

Явление 7

Часы бьют два. Сменяются часовые. Белый конь генерала все еще у ворот.

ЛЮДОВИК XVI (дружески беседуя с Байи, возвращается в кабинет). Господин мэр, беседа с вами принесла мне истинное успокоение. Прощайте. Я обдумаю ваши советы. (Отпускает Байи и камердинера, зовет секретаря и, несмотря на то, что обычно в этот час любит подремать, берется за работу.)

Докладывают о генерале ЛАФАЙЕТЕ.

ЛЮДОВИК (с некоторой досадой). Пригласите генерала.

ЛАФАЙЕТ (входит стремительно, говорит быстро, преклонив колено). Ваше величество! Простите мою дерзость. Я готов повторить свое предложение и принять на себя всю ответственность за этот шаг!

ЛЮДОВИК. Генерал, мне нравится ваше прямодушие. Но мною уже принято решение, и ваши жертвы мне не понадобятся... Я твердо намерен положить конец раздорам в стране и в Париже.

ЛАФАЙЕТ (не веря собственным ушам). Ваше величество...

ЛЮДОВИК. Разве это не радует вас, генерал?

ЛАФАЙЕТ. Сир... конечно... (Не знает, что и сказать, то ли радоваться, то ли готовиться к самому худшему.) Но как вы намерены этого достичь?.. Простите, ваше величество!

ЛЮДОВИК. Генерал, приготовьте небольшой эскорт. (Говорит медленно, наблюдая за Лафайетом.) Я завтра отправлюсь в Собрание. Господин мэр предуведомит депутатов... Идите, генерал.

 

Явление 8

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (она уже встала и позавтракала. Выглядит бледной и измученной). Мадам Кампан?.. (Не получив ответа.) Я совсем одна... всегда одна...

МАДАМ КАМПАН (постучав, входит, делает реверанс). Вы звали меня, мадам? Я к вашим услугам. (Старается держаться естественно.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Доброе утро, Жанна.

МАДАМ КАМПАН (начинает заниматься туалетом королевы, раскладывает на широкой тахте несколько платьев и перебирает ленты к ним). Моя дорогая королева… Эти дни нам никак не получается поговорить наедине. (вкрадчиво) Я вижу, как вы страдаете, вижу ваше беспокойство. Как мне ненавистна чернь, что обрекла вас на такие муки. Я вижу, вы колеблетесь, эта подготовка к побегу отняла у вас все силы. У меня на душе беспокойно, простите мне мое малодушие, может, подождать, отложить побег. Ведь, если волею рока наше бегство не удастся, то горе нам. Чернь что-то подозревает, за нами следят! Это видно по взглядам всех, кто нас окружает. Меня беспокоят горничные, лакеи, вся прислуга. Как я надеюсь, что мои страхи напрасны!..

Тихий стук в дверь.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА.  Ваше Величество! Это я.  

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Здравствуйте, Мадам. Всегда рада Вас видеть. С кем, как не с вами, я могу поделиться своими тревогами! Я дурно спала этой ночью...   (Кампан) Вы что-то хотели сказать мне? Я слушаю...  

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (садится у окна. Под глазами у нее залегли глубокие тени, видно, она проплакала всю ночь). Поговорите с мадам де Кампан, сестра. Я подожду.

МАДАМ КАМПАН. Моя королева! Маркиз Лафайет просил о встрече с вами в два часа дня. Этот человек может оказать влияние на события…

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (нахмурив брови). Ни за что! Вы знаете, Кампан, как я отношусь к генералу! 

МАДАМ КАМПАН (в сторону). Этого следовало ожидать. (Королеве) Но, моя королева! В такой тяжелый момент… В ваших руках судьба ваших детей, Его Величества, всего дворянства! Мы должны подумать, как обхитрить этого выскочку.  

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. В моих руках, вы говорите… А вы настаиваете, чтобы я передала наши судьбы в руки Лафайета? Нет, нам не о чем говорить с ним. Сейчас он готов притвориться другом, но у нас есть настоящие друзья!  

МАДАМ КАМПАН (в сторону). Видит бог, я сделала все, что могла. Сколько раз уже я говорила ей об этом. Вот глупая гордыня.

 

Явление 9

Тихий стук в дверь и тихий голос: "Мадам!"

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (вздрагивает). Кто это?  

ФЕРЗЕН. Друг, мадам.  

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (отпирает дверь, пропуская графа. Оглядывает коридор, нет ли кого). Вы сильно рискуете, граф. Я просила вас быть осторожнее. Не нужно было приезжать днем. Дворец взят под строгое наблюдение, и мы все на положении пленников.  

МАДАМ КАМПАН (опускает глаза и чувствует, что краснеет. Сухо). Рада вас видеть, граф. (королеве) Осмелюсь заметить, надо узнать мнение господина Ферзена. (В ее тоне звучит ирония.)

ФЕРЗЕН. Мадам... (Низко склоняется перед Антуанеттой, почтительно - перед Елизаветой и подчеркнуто вежливо приветствует мадам Кампан.) Я должен предупредить вас - заговор почти раскрыт...  

МАДАМ КАМПАН (очень тихо и насмешливо). Заговор? Ну и кто заговорщик?   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (бледнеет). Не может быть! Откуда Вам это известно?  

ФЕРЗЕН. К сожалению, это так... На ноги поставлены вся гвардия, все газеты, весь Париж... Только что у Его Величества был мэр, потом - генерал Лафайет. Охрана Тюильри удвоена.   

МАДАМ КАМПАН. Кто же устроил заговор против нас? Кто донес?.. Вы не знаете?   

ФЕРЗЕН. Сударыня, поверьте, если бы я знал... (Не договаривает.)   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Боже мой, я в отчаянии... что теперь будет?   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (Ферзену, тоном обвинения). И вы примчались утвердить наших врагов в их подозрениях! Прекрасную картину застанут Лафайет или Гувьон, явись они сюда в эту минуту! Что касается разоблачения, я уверена, это дело рук Филиппа! Нужно было заплатить ему за молчание!.. Граф… это так унизительно, но мы все стеснены обстоятельствами... Если бы нашлись средства уладить дело с кузеном! (Заслоняет лицо ладонями.)

 

Явление 10

Грузные шаги раздаются около двери и - голос Его Величества: "Мадам, откройте!"

ФЕРЗЕН (глядя на королеву). Его Величество... (Направляется к двери и отодвигает защелку.)  

МАДАМ КАМПАН (в сторону). Кажется, представление начинается. Чувствую какую-то радость в душе. Хоть бы сорвалось!   (Почтительнейше приветствует короля.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (торопливо встает и делает реверанс). Доброе утро, Ваше Величество! Надеюсь, Вы забыли мою вчерашнюю вспыльчивость? Я беру назад свои слова, милый брат!  

ЛЮДОВИК (он выглядит спокойным. Королеве). Добрый день, мадам (Елизавете и Кампан) Сударыни... (Ферзену) Граф... Я знал, что застану вас здесь, и это очень хорошо, потому что я намерен сообщить вам важные новости... Мадам, попросите госпожу Кампан проследить, чтобы нам не мешали. (Делает жест в сторону двери, сам усаживается в кресло.)

МАДАМ КАМПАН (закусив губы в досаде). Да, Сир. (Делает реверанс, уходит.) 

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Сир, Вы сегодня беседовали с Лафайетом?  

ЛЮДОВИК. Да, генерал почти ворвался в мой кабинет... Я верю, что он по-своему желает добра нам и мира для французов, но... Но, как я уже говорил, его проект совершенно несбыточен, опасен, а кроме того, и бесполезен. Он ведет к тому, чего я хочу избежать. (Помолчав, с некоторой торжественностью.) Мадам, в ближайшие дни я выступлю в Собрании с речью, которая развеет, наконец, тягостную неопределенность и враждебность между нами и нашими подданными... (Заметив протестующий жест.) Прошу вас, выслушайте меня спокойно. Я говорил вам и повторяю, что не хочу нести войну своей стране. Если бы мы приняли план графа Ферзена и бежали в Бельгию, война стала бы неизбежной, а мы сами - игрушкой в чужих руках. Поэтому я избрал другой путь, и с радостью открыл, что у меня есть доброжелатели и бескорыстные советчики, поддерживающие мои благие намерения... Мадам, вам дурно? (Пугается и бессвязно просит Елизавету подать королеве стакан воды.)

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (наливает воду в стакан, добавляет несколько капель мяты и подает королеве). Вы так решили, Луи?   

ЛЮДОВИК (с тревогой). Граф, приоткройте окно, здесь душно...

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (Ферзену). Не выглядывайте! Я сама открою! (Приоткрывает окно.)

ЛЮДОВИК (заботливо глядя на супругу). Ну вот... все прошло... Вы можете слушать меня, мадам?  

ФЕРЗЕН поглощен состоянием Ее Величества и слушает речь короля рассеянно, но по мере того, как краска возвращается на щеки королевы, до него доходит смысл сказанного Людовиком. Он замирает на месте, с опахалом в руке, устремив на Людовика недоумевающий взгляд.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Ваше Величество! Вы уверены, что они выпустят Вас из дворца?  

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (преодолевая слабость). Мне уже лучше... я готова слушать дальше, Сир... (В сторону) Боже, как мне всё это не нравится...  

ЛЮДОВИК (чувствует себя в чем-то виноватым и старается быть мягким). Мадам... Я не стану вас утомлять государственными делами.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Я ничуть не утомлена государственными делами, Сир. Напротив, именно они меня и интересуют в данный момент. (Ждет с замиранием сердца.)

ЛЮДОВИК. Но есть вопрос, не терпящий отлагательств... (Пауза. Королю неловко взглянуть на Ферзена.) Чтобы успокоить мэра, чтобы успокоить генерала, я сказал, что никакого заговора не существует... то есть что мне об этом ничего неизвестно. Поэтому... Граф (Ферзену), я сожалею, чтобы вы потратили напрасно столько сил и времени... Возможно, было бы мне лучше сразу отговорить вас от всей этой затеи...

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (сдерживая нетерпение и готовые прорваться слезы). Я не считаю, что все эти события должны как-то повлиять на наши планы.

ФЕРЗЕН (с непередаваемой горечью). Ваше Величество... я действовал так, пока считал себя полезным вам. Но упаси Бог меня подвергать сомнению правильность вашего теперешнего решения...

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с тревогой). Луи! Я думаю, самое благоразумное - немедленно отправить графа из дворца!  

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (живо). Не уверена, что это хорошая идея. Граф столько сделал для нас. Мне кажется, он должен слышать то, о чём мы сейчас говорим. Ведь от этого зависит будущее всех нас.

ЛЮДОВИК (королеве). Мадам, когда вы будете спокойны, я расскажу вам о том, что собираюсь предпринять… Вы очевидно, не вполне меня поняли? Мы остаемся в Париже… (Сестре) Вы правы, дорогая, но сейчас графу невозможно выйти незамеченным… (Приподнимая штору, выглядывает во двор.) И там ведь что-то происходит!  

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (выглядывая во двор). Там Лафайет? Вот этого я и боялась!

ФЕРЗЕН (тоже подходит к окну, соблюдая меры предосторожности). Пошлите надежного человека, мадам, выяснить, в чем дело.   

ЛЮДОВИК (ободряюще). Сестрица, нам нечего бояться. О моем решении уже извещены депутаты и власти Парижа. А генерал… генерал, как всегда, опаздывает за событиями.  

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Я никому не доверяю. Я пойду туда и… (С трогательной решимостью.) попытаюсь убедить их в нашей лояльности… Мне слишком дороги все здесь присутствующие! (Поспешно выходит.)   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (взяв себя в руки). Прошу прощения, Сир. Надеюсь, Вы понимаете, что мои слова вызваны лишь беспокойством за нашу судьбу и за жизнь наших детей. Я верю, что Ваше решение было принято не скоропалительно, и Вы хорошо знаете, что делаете. (В сторону) Сейчас легче закончить разговор, чем объяснить королю, что он не прав…  

ЛЮДОВИК (рад, что все обошлось без слез и споров). Благодарю вас, мадам (С некоторой галантностью целует ей руку.) Поверьте, я думал долго и нашел этот выход. Мы остаемся и, примирив, наконец, своих подданных, все усилия обратим на наши внутренние государственные вопросы… Граф, я еще раз выражаю вам свою признательность… (Помолчав.) Вы сможете выйти, когда стемнеет. И… (ему тяжело даются такие слова) вы… вам придется… воздержаться от появлений у нас… пока не улягутся все эти слухи о заговоре и так далее… Вы понимаете меня? (Протягивает тому руку.)  

ФЕРЗЕН (он, видимо, отказался от борьбы. Почтительно целует руку Его Величества). Позвольте мне удалиться. (бросает взгляд на королеву: “Этот миг – и больше мы не увидимся?!”)

ЛЮДОВИК (будто ничего не замечает). Прощайте, граф. Помните: ваше появление здесь равносильно будет гибели вашей – и нашей. Я напишу несколько писем, вы сможете передать их в Лондон и Вену?.. Отлично. Доброй ночи, мадам. Не тревожьтесь. Вам надо отдохнуть. (Уходит на свою половину.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Уже уходите, Ваше Величество? До вечера. Увидимся за ужином.

 

Явление 11

САНТЕР (возвращается, Гувьону многозначительным громким шепотом). Ферзен во дворце! 

ГУВЬОН (озабоченный, показывает ему записку). Из ратуши. Вот что пишет мэр: “Вы проявили истинно патриотическую бдительность… так, так… Однако – слушайте, Сантер! – однако у его величества никогда не было намерения покинуть пределы Франции и даже Парижа… И мы будем иметь возможность убедиться в этом в самом скором времени…” Ну и что это значит? 

САНТЕР (чешет в затылке). Так мне все приснилось, что ли? 

ГУВЬОН. А вот не сочинил ли всю эту историю гражданин Эгалите, как вы полагаете? Ему это было бы на руку. Убежит король и в самом деле – он регент, разбушуется толпа и свергнет короля – он опять же регент…

ЛАФАЙЕТ (неожиданно появляясь на пороге). Что происходит, гражданин полковник? Почему в Тюильри полно солдат? На каком основании?  

САНТЕР (заносчиво). Я выполняю распоряжение Генерального Совета Парижа, генерал. А совет и мэр приказали усилить охрану в связи с раскрытым заговором.

ЛАФАЙЕТ (принимает на свой счет, бледнеет, переходит на полушепот). Какой заговор? Кто раскрыл? 

ГУВЬОН. Заговор, раскрытый патриотами… Граф Ферзен и некоторые из штата короля собирались увезти Его Величество с семьей.  

ЛАФАЙЕТ (про себя). Так заговор существует?.. Не потому ли мое предложение отвергли, что уже существовал план увезти короля?.. И этот заговор раскрыт!.. (В полном смятении. Подумав, мрачно.) Гражданин полковник… Выполняйте распоряжения Совета. Вплоть до новых приказов. Гражданин комендант, следуйте за мной.

 

Явление 12

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с будничным видом спускается во двор, с молитвенником в руках. Лафайету). Господин маркиз! Я хотела бы отправиться на мессу! Вы не могли бы приказать своим людям сопровождать меня?

ЛАФАЙЕТ (озадачен неожиданным появлением Елизаветы и ее просьбой). Мадам... мадам, в такой час... то есть, я хочу сказать, конечно. Я распоряжусь... (С надеждой) Их величества тоже собираются к мессе?  

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (исподтишка разглядывая собеседников Лафайета). Ее Величество неважно себя чувствует, а Его Величество, похоже, собирается выступить перед Собранием и готовит речь... Впрочем, вам виднее генерал, вы ведь только что общались с королем?  

ЛАФАЙЕТ (колеблется, как ему действовать, но рыцарство берет в нем верх). Я буду счастлив, мадам, сопровождать вас... (Отдает распоряжения гвардейцам.) Гражданин комендант... Оставайтесь до моего возвращения здесь!   

ГУВЬОН рассеянно смотрит на Елизавету. В его глазах она - просто богомолка, неспособная ни на какие энергичные поступки.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (изображает удивление торопливостью генерала). Маркиз, до вечерней службы еще достаточно времени! Но если вы так хотите меня сопровождать, давайте вместе прогуляемся по саду!  

ЛАФАЙЕТ (не менее удивлен и сбит с толку). Конечно, Мадам... Вы обратили внимание, что ваша охрана усилена?.. Мы не можем допустить никакой угрозы для представителя нации... Эти люди, мадам, вовсе не ваши враги, поверьте мне. (Идут по саду, беседуя.)

САНТЕР (нетерпеливо). Ну что там?   

ГУВЬОН. Главное - выследить графа. Филиппа мы успеем найти и допросить, он наверняка не подозревает, что сам стал подозреваемым... Жюли выступит свидетельницей.   

САНТЕР. Если честно - я рад, что генерал здесь ни при чем. (Следит за перемещением слуг со свечами в окнах дворца.) Король у себя... пишет, наверное... У австриячки темно. Странно, она так рано не ложится никогда... Сестрица короля... Эй, где они? Ты их упустил?   

ГУВЬОН (пожимает плечами). Куда она сбежит? В монастырь разве что.   

САНТЕР (ему становится скучно). Так я пройдусь, ненадолго. Я ведь еще не обедал даже со всеми этими делами... Дождись меня, гражданин Гувьон! Я скоро тебя сменю   

ГУВЬОН (остается на своем посту, рассуждает сам с собой). Сегодня, во всяком случае, никуда они не сбегут... А завтра увидим. 

 

Явление 13

Покои королевы.

ФЕРЗЕН, едва закрывается дверь, безмолвно опускается перед Антуанеттой и обнимает ее колени.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (не может больше сдерживаться и плачет). Только Вы понимаете меня, только Вы…  

ФЕРЗЕН (между словами покрывает поцелуями ее руки). Вы знаете, дорогая моя, тут мы бессильны… и я в том сознаюсь. Я не осуждаю это решение, это право короля, но я дрожу при мысли о том, что будет с вами…  

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Как мне убедить короля, что нам нельзя оставаться Париже! Он не думает о себе, обо мне, к этому я уже привыкла. Но как он может не думать о детях? Знаете, граф, я писала в Брюссель, спрашивала совета у Мерси…   

ФЕРЗЕН (усаживает ее на диван, сам опускается на ковер). Я знаю его мнение… Я виделся с ним перед самым отъездом…   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Я так надеялась, что хотя бы сейчас его мнение совпадёт с моим… А Вы сами что думаете, граф? Вы единственный человек, которому я могу довериться… (Ломая руки) Скажите, что мне делать?   

ФЕРЗЕН (про себя). Если бы у нас были крылья!.. (Вслух, стараясь быть нежным и убедительным.) Вы понимаете, в таких обстоятельствах об отъезде не может быть речи… Если его величеству действительно удастся сгладить напряжение, царящее здесь, вернуть доверие… усыпить их бдительность… Тогда… Можно будет составить новый план и привести его в исполнение… На это уйдет много месяцев, но это возможно! Сейчас же… Мне больно сознавать это, но Его Величество прав, и вы можете очутиться в еще более тяжком положении заложников – там, в Бельгии, в Вене… Простите, друг мой, что я вынужден повторять вам столь горькие истины.   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Да, я понимаю всё это… Умом, но не сердцем… Жаль, что придётся отказаться от наших планов… Надеюсь, что всё это временно. Мне очень страшно, граф…

ФЕРЗЕН. Дорогая, вы не должны бояться. Даже когда я далеко, я все равно рядом с вами. Ангел хранит вас!.. (Гасит единственную горевшую в комнате свечу и находит губами губы Антуанетты.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (нежно обнимает Ферзена. Шепотом). Кто осудит меня за то, что я тоже хочу быть счастливой… Ваша любовь даёт мне силы для дальнейшей борьбы. Не знаю, что бы я делала без Вас… Вы ведь не покинете меня?   

ФЕРЗЕН (страстно). До самой смерти!.. И после смерти…   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (еле слышно). Верю, что Господь милосерден… Он не станет наказывать нас лишениями за эти краткие минуты счастья… Не надо больше слов… Эти мгновения навсегда останутся в моей памяти… Что бы ни случилось потом…

 

Явление 14

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (медленно идет вдоль аллеи, увлекая за собой Лафайета). Маркиз, я уверена, Вы готовы на все, чтобы сохранить мир и порядок во дворце. Я не понимаю, какая тревога заставила вас усилить бдительность, но думаю, вы не допустите беспорядков. 

ЛАФАЙЕТ. Заверяю вас, мадам! В народ просочились злостные слухи о заговоре, но мой долг - оберегать короля и успокаивать народ. Вот почему усилена охрана... Если завтра, как обещал мэр Байи, Его Величество посетит Париж и обратится к народу, исчезнут все недоразумения... Я и сам вижу, что это... это... это самый хороший выход.   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (очутившись за высокой живой изгородью, где их не видят ГУВЬОН  и САНТЕР, внезапно останавливается). Скажите… наверное, мой вопрос смутит вас, но я должна его задать! Я еще хороша? Я еще интересна? Я так давно не слышала комплиментов, не развлекалась на балах. Маркиз, разве вы не понимаете, как невыносима подобная жизнь!.. (В ее голосе слышатся слезы.)   

ЛАФАЙЕТ (растроганный). О, мадам!.. Вы... Вы - само очарование, но даже его затмевает ваш ум, ваш ангельский характер, ваша доброта... (Целует ей край платья.)   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (не отнимая подола и нежно улыбаясь). О! Я так счастлива, что именно вам поручена забота о нашей защите!.. Но как вы полагаете, что за человек комендант? Достаточно ли он надежен? Кажется, он следит за вами, генерал, и одна из придворных дам шпионит по всему дворцу!.. Может, идея заговора его выдумка, чтобы занять более высокую должность?   

ЛАФАЙЕТ (горячо). Мадам, этот человек предан королю. Он опасается лишь одного - что кто-то может похитить представителя нации. И потому, возможно, проявляет чрезмерное усердие.   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (язвительно). Возможно, он предан королю, только я наблюдала в окно, как беседовали эти двое перед вашим приходом, и клянусь Господом! (Осеняет себя крестным знамением) При виде вас он схватился за саблю!   

ЛАФАЙЕТ (по-прежнему с видом твердой убежденности). Война и трудности ожесточают людей, мадам... Я знаю, о чем они беседовали. Они обсуждали меры, которые им следует принять для вашей безопасности... Взгляните! (Показывает в сторону площади Карусель.) Даже если бы нашлись негодяи, дерзнувшие покушаться на короля, им будет дан достойный отпор   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (с притворной досадой). Маркиз, я уверена, что нам ничего не грозит! Но я забочусь о вашей безопасности, а вы не хотите этого понять! 

ЛАФАЙЕТ (кажется польщенным). Мадам, это большая честь для меня.   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Могу я надеяться, что впредь вы будете осторожнее с комендантом и, особенно, с полковником Сантером. Он глашатай Парижа и, кажется, служит не только нации, но и себе.

ЛАФАЙЕТ. Благодарю вас, мадам... Революция подняла со дна много пены, но все вернется на круги своя... Я безмерно рад открыть в вас столь глубокое понимание, Мадам (Целует ей руку.) Если вы желаете отправиться к мессе сейчас, я прикажу подать карету.   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. Простите, генерал, наш разговор слишком взволновал меня. Кажется, я не смогу отстоять службу. Я буду молиться у себя, и поверьте, сегодня в списке тех, за кого я буду просить Господа, будет на одно имя больше! Прощайте! Берегите себя!   

ЛАФАЙЕТ провожает ее низким поклоном.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (проходя мимо коменданта, спокойно). Я раздумала ехать на мессу. Распорядитесь отменить эскорт.

ГУВЬОН. Как прикажете, мадам... Доброй ночи, мадам... (Про себя) И хорошо, вместо эскорта мы поставим лучше парочку часовых с другого фасада.

 

Явление 15

Покои королевы.

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (Тихо постучав, шепотом). Это я, Мадам. Все разошлись. Ваш гость может тихонько ускользнуть, но надо торопиться. Комендант сейчас усилит посты! 

 МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (отворяя дверь. Ферзену). Вам пора, граф...   

ФЕРЗЕН (прижимает к губам ее руку). Прощайте, мой друг, я буду жить только ожиданием! Прощайте!.. (Выходит в прозрачную июньскую темноту, счастливо минует часовых и исчезает во мгле извилистых парижских улиц.)

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (Елизавете). Ах, сестра! Я счастлива... и одновременно несчастна... Найдётся ли у Вас для меня слово утешения?   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (садится рядом с ней). Сестра моя, мы сегодня избежали ужасного разоблачения! Может Людовик и прав, что заставил нас отказаться от изначального плана, но мы должны попытаться уговорить его вновь, когда шум немного утихнет.   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Да, я согласна с Вами. Хотя трудно было отказаться от задуманного. Но через какое-то время мы обязательно попытаемся вновь! Сейчас побег был бы бессмысленным - нас наверняка схватили бы. И Мерси мне советовал остаться в Париже. Я редко прислушивалась к его советам, но, вижу, что сейчас он прав... И Аксель... граф Ферзен считает точно так же...   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА. О, Антуанетта! Если бы ты знала, какой грех лежит на моей душе! Я спорила с Луи, заигрывала с Лафайетом, клялась именем Господа, зная, что лгу… Простит ли мне Небо мои прегрешения?   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА. Господь милостив. Верю, что он простит и тебя, и меня… Всё будет хорошо – мы должны верить в это, даже когда нам будет казаться, что всё потеряно. Доверься мне, сестра! Может, я не смогу помочь делом, но ободряющим словом – всегда!   

МАДАМ ЕЛИЗАВЕТА (обнимает королеву). Антуанетта! Я буду молиться за всех нас! Прощай, доброй ночи, и давай, хотя бы сегодня, порадуемся, что гроза прошла стороной!   

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА (обнимает Елизавету). Сестра! Ты хоть не родная мне по крови, но узы, которые связывают нас, крепче родственных! Надеюсь, сегодня мы сможем спокойно заснуть… Мы обе будем молиться… И благодарить Бога за то, что сегодня он отвёл от нас опасность… А завтра будет только завтра… Доброй ночи, сестра…

 

Если возникли вопросы, пишите

на главную

Хостинг от uCoz