Игровой эпизод имеет три источника.
Первый - пьеса японского писателя, серьезно интересовавшегося европейской историей и культурой, Юкио Мисимы "Маркиза де Сад" . Героиня пьесы, как и ее реальный прототип, жена легендарного маркиза, Рене-Пелажи, урожденная де Монтрей, приняла постриг в 1789 или 1790 году в одном из парижских монастырей.
Второй источник - ряд декретов 1791-1792 гг., так наз. гражданского устройства духовенства, предусматривающих секуляризацию церковных имуществ (передачу государству и частным лицам) и закрытие большей части монастырей. Монастырь, где находилась, Рене, действительно был закрыт в начале 1792 года.
Третий источник - игровой эпизод, воспроизводящий события октября 1789 года (перевоз королевской семьи из Версаля в Париж). В эпизоде задействованы: депутат Учредительного собрания Исаак Ле Шапелье, писатель РЕТИФ де Ла Бретон, Рене де Сад, поначалу скрывающая свое имя (имеют реальных прототипов) и хозяин кафе де Фуа мсье ЖЮНО (вымышленный персонаж).
***
ЖЮНО (читает газету и рассуждает сам с собой). Король теперь - король французов… Марат возмущается, что не утверждают права нации… Оно верно, верно!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (действительно элегантный, хорошо одетый и прекрасно воспитанный, лет 33-34, обаятельный и сознанием собственного достоинства. Когда хочет получше разглядеть что-нибудь или кого-нибудь, помещает на нос очки в золоченой оправе. Входит, кладет на стул перчатки и трость, заказывает кофе. Замечает газету). Вы читаете "Друг народа", мсье Жюно?
ЖЮНО (оробев). Посетитель давеча оставил… Сейчас будет ваш кофе, мсье… Вот, извольте… (Колеблется, потом набирается храбрости.) Вы как представитель нации обязаны были рассмотреть в первую очередь права и статус народа, а потом уже короля! Ведь вы, мсье… ГРАЖДАНИН, избраны НАМИ, чтоб защищать интересы народа.
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (нисколько не сердясь). Я вижу, вы читаете газеты… Что ж, у господина Марата оригинальные идеи. Да, мсье, т.е. ГРАЖДАНИН Жюно, я как представитель и уполномоченный нации лично голосовал за Декларацию прав человека и убеждал короля одобрить ее. Граждане равны в глазах закона…
ЖЮНО. Да!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ. … в политических правах, дорогой гражданин Жюно.
ЖЮНО. Еще бы!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ. И черные и цветные - они ведь такие же люди, как мы с вами, не так ли?
ЖЮНО (запнувшись). Конечно!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ. Вот видите, мы, французские граждане, рассуждаем совершенно одинаково, потому что у нас одни интересы и цели.
ЖЮНО. Оно так, гражданин!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ. Однако, мсье, то есть гражданин, дайте себе минуточку подумать. Откуда берется ваш замечательный кофе, ваш белый сахар, пряности, которыми мадам Жюно так умело приправляет самое простое блюдо?.. Если колонии получат сию минуту все политические и гражданские права, боюсь, вам придется перейти исключительно на сидр…
ЖЮНО (чешет в затылке). Оно как будто верно…
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ. Возьмем Париж. У нас каждый занимается своим делом, каждый входит в свое место, как колышек в ямку. Пекарь печет вкусные булочки, башмачник шьет туфли, судья судит, а доктор лечит их всех от ангины…
Человек в коричневом пальто, подпоясанном какой-то веревкой, грузноватый, лет 60 на вид, лицо одутловатое и маленькие острые глазки, беспокойные и проницательные, входит и усаживается поближе к камину.
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (продолжает рассуждать, обращаясь в основном к Жюно). Мы, французы, легко воспламеняемся, но так же легко возвращаемся в привычную колею. Взять хотя бы парижанок, шедших в Версаль. Их называют фуриями. Помилуйте! Это были просто исстрадавшиеся, голодные женщины. Поверьте, я был там, я обогнал в экипаже их авангард и сказал несколько ободряющих слов. Они были настроены вполне миролюбиво и даже вызвались меня (снисходительно) охранять. Получив муку, они бы возвратились к своим повседневным делам… если бы в их головы не заронили политические идеи, им непонятные, способные только смутить…
КОРИЧНЕВОЕ ПАЛЬТО (откашливаясь). Вы полагаете, вулкан может извергаться просто так, ни с того ни с сего?.. А это был вулкан, настоящий вулкан. Он дремал долго. Вы помните шумные сборища Пале-Рояля, где Сент-Юрюж, играя второстепенную роль, думал, что исполняет первую. Брожение, вызванное ими, было длительно. Оно тлело под пеплом. 4-го октября слышен был подземный гул. 5-го, подобно огненным жерлам Везувия или Этны, извержение началось вдруг, с оглушительным треском. На этот раз возмутились парижские женщины. Вздорожание хлеба - только предлог; план перевезти в Париж короля и Национальное Собрание - вот истинный повод. Правда, это то было единственное средство избежать голода и хоть несколько оживить торговлю Парижа. Я видел, как ранним утром торговки рынка собрались группами, чтобы идти в Версаль. Сами по себе эти женщины не представляли опасности, тут вы правы; они - добрые гражданки, но к ним примешались мужчины, желавшие провести план Национального Собрания. Женщины с рынка обходили улицы, останавливая всех особ женского пола, и заставляли шлепать по грязи женщин и девушек высшего общества. С ними были маркизы, графини и, между прочим, одна баронесса, исполнявшая свою, по-видимому, не без удовольствия…
НЕЗНАКОМКА в длинной накидке капюшон низко опущен, почти закрывая лицо. Молча проходит и садится ближе к огню, протягивает к теплу руки, сняв одну перчатку.
КОРИЧНЕВОЕ ПАЛЬТО (косится с любопытством на незнакомку и продолжает рассуждать, повысив голос). Да… Поверьте, молодые люди, я повидал на своем веку несколько голодных бунтов, но то, что происходит сейчас - дело иное… (Незнакомке.) Мадам, вы продрогли, должно быть… (Берет каминные щипцы и шевелит дрова, они вспыхивают ярче.) Разрешите представиться: Жан-Никола РЕТИФ де Ла Бретон. Когда вы сейчас вошли, вы мне так живо напомнили времена моей молодости - черные плащи, кинжалы, вееры, бархатные маски, тайны…
НЕЗНАКОМКА (взглянув на него, сдержанно). Я - мадам Виллар.
РЕТИФ (смотрит на нее проницательно, но делает вид, что поверил. Значительно подкашливает). Хм-хм… Да… То, чем раньше гордились и выставляли напоказ, теперь прячут, точно язву…
НЕЗНАКОМКА. Что?
РЕТИФ. Что? - Имя. Титул. Происхождение. Увидите, мадам, скоро будут стыдиться даже ума и добродетели, да что я говорю - богатства!..
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (разглядывает внимательно незнакомку, сам с собой). На искательницу приключений непохожа… (Смотрит на руки) Ну… (Смотрит на кончик туфельки.) О-о, да здесь пахнет не аристократией, а СТАРОЙ аристократией!..
РЕТИФ (продолжает сетования). Жизнь грубеет и красота уходит. Во что превратился театр, искусство! "Филинт" - разве это стихи? Так говорят на рынках!.. Однако, дитя мое, как бы мы все не презирали друг друга, мы все же жмемся в кучу, как овцы, перепуганные грозой.
НЕЗНАКОМКА (слабо улыбается). Как странно. Мне пришла та же мысль. Овцы… в грозу… Моя сестра с мужем вчера уехала в Венецию, прислуга потребовала расчет, старая мать не поднимается с постели, и нет ни дров, ни свечей в огромном холодном доме. Достойный конец.
РЕТИФ И все же не это нас заставляет страдать так сильно, как недуги души… Я, видите ли, писатель…
НЕЗНАКОМКА (вздрогнув). Писатель? О, боже…
РЕТИФ (польщен). Дар мой, конечно, не может сравняться с славными гениями ушедших времен, но я описываю жизнь такой, какая она есть…
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (пытается заглянуть незнакомке в лицо). Господин РЕТИФ, вы рассуждаете слишком поспешно. Люди равны, но не одинаковы. И то, что заставляет страдать натуры утонченные, к тем горестям остаются нечувствительны простые, а возвышенный дух не обременен земными печалями…
РЕТИФ. Ну, еды, тепла и любви потребно всем, даже неразумным животным…
ЭЛЕГАНТНЫЙ ДЕПУТАТ (с иронией). Мысль, достойная Вольтера. Впрочем… (довольно уверенно) Мадам Виллар, простите мою нескромность, однако мне показалось, когда-то я был вам представлен... в Провансе (подходит и отвешивает глубокий поклон) Исаак Ле Шапелье, депутат Национального Собрания, к Вашим услугам.
НЕЗНАКОМКА (упорно отворачивается). Я никогда не была в Провансе.
ЛЕ ШАПЕЛЬЕ (иезуитски-вежливо). Неужели я ошибся? В Лакосте. Это было…
НЕЗНАКОМКА (выпрямляется, откидывает капюшон. Властно). Довольно. Лакоста больше нет, как нет титула и имени, которые я носила как корону, а потом - как клеймо. Нет ничего, все сметено бурей. И я не знаю вас. (РЕТИФу, повелительно.) Проводите меня.
РЕТИФ. повинуется, совершенно сбитый с толку, взволнованный.
ЖЮНО. Ну и ну… (в высшей степени озадачен.) Породистого коня, я извиняюсь, всегда узнать по норову… Мсье Ле Шапелье, да кто ж она? Из бывших?
ЛЕ ШАПЕЛЬЕ. Эта дама из дома Монтрей, по мужу - маркиза де Сад.
ЖЮНО (таращит глаза). Во-он что!.. А сестра у нее, значит, эмигрантка?.. Лучше бы уж она сюда не заходила.
***
В следующем эпизоде, который относится к началу 1792 года и который его участники разыграли в стихах, появляются также Антуан Ривароль, журналист и писатель (имеет реального прототипа), Сюзетта, бывшая служанка в доме де Сада (вымышленный персонаж), комендант тюрьмы-больницы Шарантон (условно-собирательный образ), а также некоторые другие свидетели (см. примечания).
Антиклерикальной политике
революционной Франции посвящается
ПРОЛОГ
Придумало ж Собранье
Гражданское устройство,
И принесло с собою
Сплошное беспокойство
И тем, кто был подальше,
И тем, кто был поближе:
Корде Шарлотте - в Канне.
Рене де Сад - в Париже.
I
Закрыл монастырь ворота,
Возврата уже не будет;
Пред нею - водоворотом
Фиакры, повозки, люди…
Карета остановилась,
Депутат в очках золоченных
На мостовую спустился
И ей говорит с поклоном:
"К вам чувствую я сожаленье
И помощь вам предлагаю,
Оставьте же свои сомненья,
Поедем со мной, дорогая!
Титул нынче - помеха,
Да и невелика утрата,
Маркизы - повод для смеха,
Теперь в чести - адвокаты.
Предубежденья оставьте
К третьему вы сословью:
Я вам верну богатство
И вас согрею любовью!.."
II
Пока депутат рассыпался
В своих комплиментах важных,
Рядом вдруг оказался
Один журналист продажный.
Хотя король его нанял,
Но не платил ни копейки,
Поэтому он для "левых"
Строчил иногда статейки.
Этот циничный щеголь
Слов напрасно не тратил:
"Ах, вы под дождем промокли,
Вам нужно другое платье!
Я здесь совсем не случайно,
От страсти как свечка таю,
Открою вам свою тайну -
О вас я давно мечтаю.
Пусть судят бог или люди,
Дайте мне руку смело!
А что там уж завтра будет -
Какое нам с вами дело!.."
III
Всплеснув руками: "Бедняжка!" -
К ним подошел писатель,
Ей подал коньяк во фляжке,
Сей добрый романов кропатель.
Пальто коричневым старым
Прикрыл ее хрупкие плечи
И с самым искренним жаром
Повел он такие речи:
"Дитя, не спешите с ответом!
Моя мансарда убога,
Темно перед самым рассветом,
Но жизни длинна дорога.
Желая людей исправить,
Развить их ум и натуру,
На истинный путь наставить -
Займемся литературой!
Опорой простой, но верной
Для вас я по жизни буду,
А вы мне… Как дочь, наверно.
Идемте, дитя, отсюда!.."
IV
Ему журналист нескромный -
С весьма насмешливой миной:
"Любовник из вас никчемный.
Бедняга, ступайте мимо!"
Депутат перебил их строго:
"С своей теорией ложной
Идите другой дорогой -
Ей нужен партнер надежный."
Бросил писатель дерзко,
От гнева вспыхнув, обоим:
"Не мерьте своею меркой!
Оставьте ее в покое!
Живете лишь для страстишек
Вы без любви и веры:
Один - все ради интрижки,
Второй - все ради карьеры!.."
ОТ СВИДЕТЕЛЯ
Дождь зарядил еще пуще,
Хуже еще непогода,
Сумерки сделались гуще,
И скоро патруль с обходом…
Я лишь свидетель праздный
И тоже домой поспешаю.
Читатель, хороший и разный!
Чем кончилось всё?.. Не знаю.
………………………………………
Первый свидетель (мощного сложения, с широкой физиономией, изрытой
оспинами)1
Чего тут гадать напрасно? -
Ушла с журналистом пылким!
Я видел сам это ясно,
Сидя в кафе за бутылкой!
Конечно, таким созданьям
Монашками быть не пристало.
Да здравствует наше Собранье,
Что монастырь разогнало!
ВТОРОЙ СВИДЕТЕЛЬ (худой, благообразный, на платке монограмма S.-S.C.H.)2
Жорж, мой друг, вы не правы.
Жар благородный питая,
Трудится она не для славы,
Живет почти как святая.
Теперь она по призванью
Лекарь, сиделка, учитель -
Да здравствует наше Собранье,
Что закрыло обитель!
ТРЕТИЙ СВИДЕТЕЛЬ (молодой человек с безупречным жабо и трехцветным
поясом)3
Толкуете вы о народе
Салон политический в моде -
Мимо пройдете едва ли.
Тактична, умна, красива,
Политика - вот ее сцена!
Выбор сделал на диво
Наш коллега из Рьенна.
***
Чему вы поверить склонны?..
Возрадуйтесь просто, братья:
Свободны наши законы!
Свободной любви объятьям
И благо творить желанью
Препятствий отныне нету -
Да здравствует наше Собранье
И мудрость его декретов!!!
НЕ-лирическое отступление
Ну так продолжим, поэты,
Раз положили начало
Хитросплетеньям сюжета?..
Итак, Рене отвечала:
РЕНЕ де САД - свидетелям, праздным и невольным
I
Мир гордых женщин окружен
Бессовестной молвой.
Кто ж не добавит (тот - смешон)
Намек почти любой?
Есть в старом парке черный пруд,
Там лилии цветут…
Ле Шапелье, напрасный труд:
Я не хочу - и всё тут!
II
Без наказанья оскорбить
Меня сейчас легко.
Но та же поразит стрела
Моих клеветников!
Пусть вы прочли роман "Фоблаз" -
Раз не приходится на раз,
Я не желаю слушать вас,
Ривароль, мой сказ.
III
Ретиф, не верю я, увы,
Что помыслы чисты,
И видеть не могу, как вы
Мараете листы!
Тот пруд я вижу и во сне,
Где камешки на дне…
"Жюстины" для страданий мне -
Хватит вполне!..
...
Но если надо выбирать,
Куда идти страдать,
Скорее к мужу я вернусь,
Клянусь!
Продолжение
Таким монологом срезать
Сумела она вполне бы…
Но взглянем на вещи трезво -
Она под ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
От стыда и от гнева плачет…
И надо ответить - без фальши -
И этим сложней задача! -
Что же случилось дальше?..
НОВАЯ
ГЛАВА
Тут подвернулась Сюзетта
(Она у маркизы служила),
В сабо и колпак одета.
Сильно она всполошилась:
"Моя дорогая хозяйка,
Я видеть вас очень рада!..
Но новость злую, однако,
Мне передать вам надо...
Как король, дала свою визу
Ассамблея на арест повторный,
Решив: заключенье маркизу
Будет весьма благотворно!.."
СВИДЕТЕЛЬНИЦА (в переднике с оттопыренными карманами и с вязанием)4
Клянусь вам святой Элоизой,
Коль вру - пусть лишуся глаза!
Я видела, как маркиза,
Всем трем улыбнулась разом,
Взяла фиакр депутата,
Пальто добряка седого,
Взяла перо журналиста, -
Ей-Богу, честное слово!
А после, махнув рукою
"Гони в Шарантон!" - велела!..
Наверное, у монашки
В тюрьме особое дело!
Комендант Шарантона (свидетель и пострадавший в одном лице)
Она ворвалась, как ветер,
Ссылалась на Ассамблею,
Грозила скандалом в газетах...
В общем, я просто немею.
А после - о великодушьи
Вела она речь вдохновенно.
Я мог бы часами слушать
С вниманьем необыкновенным!..
И словно писал под гипнозом,
Им пропуск я - собственноручно!..
Очнулся же я от мороза,
В темнице, веревкой скручен...
Досужий свидетель (в широкополой шляпе, с заметным акцентом)5
Похозе, Дюшен-мамаша
Поведала так, как было?..
Комендант - на тюремной каше,
И это ему не приснилось?..
МАНЮЭЛЬ, генеральный прокурор Парижа
Дело маркиза де Сада
Для пересмотра нам дали.
Известнейших два адвоката
С блеском его защищали.
Первый - избранник народа,
Не просто какой проходимец,
Второй - грубоватого рода,
Зато Парижа любимец.
Шумиху подняли в прессе,
Причем - и слева, и справа!
Скандальному сему процессу
Создали громкую славу.
Проситель с петицией странной
Раз на трибуну поднялся -
О высшей жизни туманно
Он два часа разливался...
Устал я! Включало дело
Три тома!.. Последние строчки...
***
ВЕРДИКТ: "Оправдать ВСЕЦЕЛО.
Дело закрыто. ТОЧКА!"
ЭПИЛОГ
Маркизу несёт оправданье,
Нам - порыв вдохновений -
ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШЕ СОБРАНЬЕ
И МУДРОСТЬ ЕГО РЕШЕНИЙ!!!
От всех свидетелей, соучастников, потерпевших и пострадавших, вольно и
особенно НЕВОЛЬНО!
Граждане, нас не корите
За этот, столь смелый, очерк!
Внимательно вы посмотрите -
Тут не один же почерк!
Ответственность в равной мере
Несём, но ждём - оправданья,
В милости каждый уверен,
Наше гуманно Собранье!
Еще один свидетель
А меня занимает, признаться,
Вопрос, нескромный ужасно:
Ведь пришлось рассчитаться
С каждым - Рене прекрасной???
Ответ
А что до расплаты... Ну, что же,
Спросили вы очень уместно:
Обманывать было б негоже,
Рене рассчиталась честно:
С РЕТИФом - ласковым словом,
С Шапелье - именьем (Лакостом),
А с тем Аретино6 новым -
Одним поцелуем просто.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 - первый свидетель - Жорж-Жак Дантон
2 - Догадка одного из игроков (кто
такой S.-S.C.H.)
По размышленьи зрелом
Вывод сложился оный:
Впутали в это дело
Клода (С.) Анри (Н.) Сен-Симона (S.-S)?
(Сен-Симон - социалист-утопист).
3 - Вторая догадка
Жабо и пояс, салоны?..
Могу поспешить с ответом,
Пожалуй, политик оный
Мог быть Александром Ламетом?
О двух догадках
Вы мысли читать учились?!..
Но, по размышлении здравом,
Чтоб очень Вы не возгордились -
Он был Антуаном Барнавом!
(А.Ламет и А.Барнав - депутаты Национального собрания, коллеги Ле Шапелье,
депутата от Рьена).
4 - мамаша Дюшен, собирательный образ простой
парижанки, "вязальщицы".
5 - придуманный персонаж, Ян из Бретани,
который говорит с сильным акцентом.
6 - Аретино, Пьетро (жил в Италии в 15 веке):
здесь как нарицательное имя скандально известного публициста.